– Что ж не улетел?
– Не дали.
– А ты как думал, что истребители стоят без охраны, с открытыми кабинами, а техники рядом только того и ждут, чтобы подготовить тебе самолёт и помочь улететь? Ты отлично знал, что всё будет именно так и тебя поймают. Твоя ложь не прошла! Давай другую.
– Я хотел улететь. Я надеялся на удачу.
– Ты мог сбежать на снегоходе. Во всяком случае, майор Юнссон считает, что это было вполне реально, в отличие от угона самолёта.
– Я всегда делаю так, как от меня не ждут. Даже глупому ежу понятно, что этот вариант был бы самый предсказуемый. Именно там бы меня и искали. Мне бы не дали даже отъехать от Вильгельма.
– Куда дел снегоход?
– Утопил, а сам перебрался по концам на «Скотию». Спрятался в вентиляционной трубе и там просидел всё плавание. Когда пришли в Лонгьир, также незаметно спустился и пошёл на военную базу. Когда я первый раз приплыл сюда ещё в июле, полицейский привозил меня к этим воротам. Хотел передать военным. Я хорошо запомнил, где находится база.
«Пока вполне логично, – подумал Баррет. – Если бы только не эта дурацкая попытка угона».
– Ты убил Озолса? – спросил он, хотя и так знал ответ.
– Я, – ничуть не смутился Катков. – Не люблю, когда в меня стреляют из пистолета и при этом изображают друга.
Вдруг в дверь постучали, и вошедший капрал чётко отрапортовал:
– Сэр, лейтенант-коммандер Эртон просит разрешения его принять!
– Катков! – Баррет нетерпеливо встал и указал капралу ждать. – Я сгною тебя в английской тюрьме! За шпионаж ты получишь лет двадцать, и это будут самые страшные годы твоей жизни. И это далеко не факт, что ты их выдержишь. Даю тебе последний шанс хоть как-то облегчить свою участь. Скажи правду, зачем приплыл в Лонгьир, и я тебе помогу.
– Я хотел улететь на истребителе.
– А ты и вправду дурак! На этом я с тобой заканчиваю и рад, что больше никогда не увижу, – скрипнул зубами Баррет и поднял глаза на капрала. – Уведите. Да… и передайте Эртону, пусть скорее заходит.
Баррет расправил плечи, подтянул живот, взглянул в зеркало на сжатый бицепс и, удовлетворённо кивнув, стал напротив двери. Эртон должен видеть, что годы над Нилом Барретом не властны. Пусть они не виделись несколько лет, но всё как в былые времена – он по-прежнему с ними в одном строю.
Лейтенант-коммандер застыл в двери, лихо козырнул и щёлкнул каблуками:
– Господин…
– Дэвид, оставь моё звание для других! – остановил его Баррет. – Ты меня оскорбляешь этим официозом.
– Простите, сэр, но я действительно рад вас видеть.
– Я тебя тоже, мальчик мой! – прежде, чем пожать руку, Баррет по-отечески обнял Эртона и лишь после этого предложил сесть.
«Дэвид изменился, – подумал он. – От юношеской округлости щёк и розовой кожи, упрямо не желающей покрываться обветренными морщинами боевого пловца, не осталось и следа. Теперь это было лицо закалённого мужчины, с угловатыми гранитными скулами и жёстким взглядом матёрого волка».
– Хотел бы предложить по фужеру вина, но не могу, – виновато улыбнулся Баррет. – Нас ждёт работа и очень скоро.
– Мы готовы, сэр.
– Кстати, как твои парни?
– Спасибо, сэр, мы здесь уже сутки и отлично отдохнули. Так долго отдыхать они не привыкли и теперь с нетерпением ждут ваших приказов.
– Это хорошо. До начала операции «Отважный лис» остаются считанные часы.
– Как? Простите, сэр, вы сказали: «Отважный лис»? – еле сдерживая смех, затрясся Эртон. – А почему не «Ароматный скунс»? Кто только придумывает эти идиотские названия?
– Поверишь, если скажу, что не я? – также не удержался от улыбки и Баррет. – Наши теоретики в Лондоне ни в чём не хотят отставать от своих коллег из Пентагона. Вот и соревнуются – кто придумает лучшую ахинею.
– Ещё раз простите, сэр, – наконец успокоился Эртон. – Лис так лис. Мне важно лишь знать цель этого лиса. Рискну предположить, что, как обычно, это боевой корабль? Лис задумал пустить на дно русский крейсер?
– Не угадал, Дэвид. На этот раз наша цель буровая.
– Нефтяная вышка? – разочарованно скривился Эртон. – Сэр, для того чтобы поджечь нефтяной примус, вам бы хватило пригласить флотских водолазов.
– Этот примус хорошо охраняется, – возразил Баррет. – Поверь, скучно не будет.
