аварийных выходов выбрался наружу. Застегнул куртку. Прохладно.
Густели фиолетовые сумерки. Над головой помаргивал навигационный фонарь. Синеватым полумесяцем плыла Караппа, одна из двух местных лун. Темнела уходящая в сторону тропка. Там, в ее конце, на выровненной площадке, был похоронен Вальковский.
Храпнев не ожидал увидеть Вику в это время, но совсем не удивился, когда обнаружил маленький силуэт, сидящий на скамейке перед сложенной из камней могилой.
— Привет, — сказал Храпнев.
— Да, — тихо ответила Вика.
— Что ты здесь делаешь?
— Ду.
— Ждешь?
Храпнев сел рядом, но оставил сантиметров десять пустого пространства. Ветер теребил, загибал светлые Викины волоски.
Караппа сделалась ярче. От камней, от щита, защищающего площадку от наносов, пролегли синие тени.
— Чего ждешь? — спросил Храпнев.
Девочка пожала плечами.
— Он умер, — сказал Храпнев. — Мумифицировался. Он лежит на глубине полутора метров, мертвый.
— Ду, — повторила Вика.
— Почему он решил повеситься? — наклонился Храпнев. — Ты открылась ему? Ты что-то сказала ему?
Вика повернула голову. Темные, совершенно без белка глаза уставились на Храпнева. Он сдавил ее плечико ладонью.
— Кто вы?
— Бенок! — вскинула свободную руку Вика.
Четыре пальчика и один наполовину сформировавшийся.
— Нет, — оскалился Храпнев, — это я уже слышал. Скажи мне правду. Кто вы? Какого черта вы…
Вика захныкала.
— Ойно!
— Ах, и это вы знаете! Знаете, что такое больно. — Храпнева затрясло. — А нам каково здесь — знаете?
Он сдавил плечо девочки сильнее.
— Мы! Ничего! Не можем! Мы — никто, нигде… Неудавшиеся колонисты, команда потерянных людей.
— Ойно-ойно-ойно! — заверещала Вика, вырываясь.
— Разве?
Храпнев усилил нажим. Плоть потекла сквозь пальцы, будто пластилин. Передавленная, упала под скамейку рука.
— Ядя Сей! Не надо!
Кто-то напрыгнул на него сбоку.
— Да кто тут еще? — Храпнев поймал и швырнул маленькую фигурку на землю, чувствуя себя Гулливером среди лилипутов.
— Ай!
Фигурка упала головой на камни могилы. Раздался глухой звук.
— Лисс?
Девочка не шевелилась. Свет Караппы превратил белое в горошек платье в темно-синее. Храпнев похолодел, внезапно осознав, что сотворил нечто страшное. Нет, он совсем не хотел. Но убил. Убил?
— Лисс!
Храпнев поднялся, но подойти почему-то не смог. Внутри все сжалось. Вика хныкала, отклонившись от него на боковую перекладину.
— Лисс.
Кто-то толкнул Храпнева обратно на скамейку, долговязой тенью метнувшись к лежащей девочке.
— Вот ты дурак!
Тень присела на корточки и склонилась над Лисс.
— Я не хотел, — выдавил Храпнев.
— Ну да!
Человек обхватил голову лежащей девочки ладонями. Возможно, он, как скульптор из глины, наново формировал череп. Храпнев не видел со спины. Он с замиранием ждал, что получится в итоге. Чувство вины обжигало, плавило что-то внутри.
— Что там? — спросил он.
