— Доставай лопату, — бросил я доктору, слезая с пескохода.
— Ты же вроде только что спешил? — прищурился он за забралом шлема.
— Надеюсь, что я еще не успел…
Я разрывал мелкие могилы одну за другой. Вытаскивал засыпанные мертвые тела, складывал в общий ряд. Доктор сидел на своем чемоданчике, соединив руки замком, длинная цепочка свисала с его руки до грунта. Помогать не стал — молча следил за моей работой. Длинная тень от его ног из-за низкого солнца уходила прямо в горизонт.
Лютера в этих могилах не оказалось.
Я подтащил к ряду последнее застывшее насмерть тело без шлема, уложил в ряд, с хрустом разогнулся. Огляделся. Пустынно.
— Похоже, — произнес я, глядя на застывшие тела, — в этот раз что-то пошло не так.
— Знаешь кого-то из них? — коротко спросил доктор.
Я только вздохнул, оглядываясь. Ветер нес обрывки пластиковой ткани и катил невесомые колбы для воды мимо брошенных навесов. Безлюдно.
— А ведь здесь много людей жили когда-то, — пробормотал я, опираясь на лопату. — И я здесь жил.
— И где теперь они? — быстро и напряженно спросил доктор.
— Ушли, наверное, — буркнул я. — Не знаю.
— Кто их убил? — спросил доктор, сгорбившийся на чемодане. — Табуларассеры?
То, как он это спросил… То, что он вообще это сказал — «убил», я понял, что он не только не из этого полушария — он вообще не с этой планеты.
— Никто их не убивал, — буркнул я, думая об участии брата в этом деле.
— Что? — удивился он. — Они сами в могилы легли, что ли?
— Вроде того…
Доктор мне явно не поверил. Помолчав, он добавил:
— Нужно сообщить их родным.
— Они скоро узнают, — ответил я. — Их заберут, когда «Бродячий анатомический цирк Барсума» сюда доберется. А нам надо ехать дальше.
— А их так оставим?
— Падальщиков у нас тут еще нет.
Пока мы удалялись от Толокана, пока я, сидя спиной к ведущему пескоход доктору, видел в туманной тихой буре у горизонта шпили моей крепости, я все размышлял, что же делает Лютер среди этих людей, зачем он это делает и чем это все может закончиться.
Мать меня никогда не простит.
Мы четыре дня следовали по цепочке могил за их караваном, от одного брошенного лагеря до другого, разрывая одинокие могилы, чтобы убедиться, что моего брата там нет.
— Ты понимаешь, что они делают? — спросил доктор однажды. Он пристально посмотрел на меня. Он явно хотел, чтобы я слушал внимательно и ждал ответов. — Они же закапывают людей заживо.
Ну да. Именно так они и поступали. Вывозили решившихся на инициацию в Дичь посреди долины кратера Эллада, рыли яму в осколочном грунте, сажали туда человека в одном скине и оставляли выживать. И конечно же такая инициация оставляла после себя трупы.
— Они уничтожают Сирот, — добавил доктор. — Сколько лагерей мы уже проехали? Шесть?
Я скривился: он явно ничего не понимал. Спросил сам:
— А ты чего на самом деле за ними гонишься? Только честно.
Он на мгновение заткнулся, потом сказал:
— Я просто доктор. Я только везу лекарства.
Он точно не с Марса, этот доктор.
— Ладно. Там посмотрим, какие у тебя лекарства, — буркнул я.
Мы следовали за Лютером, а он оставлял за собой пустые поселения и стойбища. Похоже, все либо шли за ним, либо бежали прочь. Или ложились в могилы.
Было ясно, что я должен его остановить, иначе тут просто не останется людей и страна Сирот, которую я создал, исчезнет.
А потом в ледяном закате машина доктора затарахтела, закашлялась, перевалившись через каменистый бархан, и сдохла после короткой агонии.
Я забрал свой рюкзак, лопату и слез с пескохода.
— Ты куда? — удивился доктор.
— Не можешь ехать — иди, — ответил я ему расхожей максимой. Доктор неохотно слез с заглохшего пескохода со своим цельнометаллическим чемоданчиком наперевес и пошел за мной.
