– Билет, пожалуйста.
Дверь приоткрывается и одинокая рука протягивает кондуктору единственный билет. Тот его забирает и уходит.
Завидев такое, турки решают по возвращении с конференции поступить так же. Но когда на обратном пути покупают один билет, с удивлением обнаруживают, что греки не покупают билетов вообще.
– Как же вы собираетесь путешествовать без билетов? – спрашивают турки.
– Сами увидите.
Сев на поезд, турки направляются в одну уборную, а греки – в другую. Как только поезд трогается с места, один из греков выходит из своего убежища и направляется к уборной турок. Стучится в дверь:
– Билет, пожалуйста…
* * * – Что будет, если скрестить еврея с турком?
– Затурканный еврей.
* * * У одного одесского грека были визитные карточки, на которых было написано: «Лучше я буду иметь дело с тысячью турок, чем с одни греком». А на обратной стороне этой визитки было написано: «Похоронное бюро Александроса».
* * * Грек, застав жену в постели с турком, хватается за пистолет и приставляет его к своему виску. Увидев это, любовник жены начинает хохотать.
– Не смейся, скотина! – говорит ему грек. – Следующая пуля будет твоей.
* * * Военное время. Грек думает: как бы сделать, чтобы меня не забрали в остарбайтеры? Видит – лежит убитый немец. Ага, надел на себя форму и думает: теперь главное, увидев немца, крикнуть «Хайль!» Заходит в кафе, а там…одни немцы. Грек перепугался, все забыл, вскинул руку и кричит: «Калимера!» А немцы все хором в ответ: «Калиспера!»
* * * Двое греков едут в машине… Вдруг что-то ломается… Один вышел, протер стекло, думает, вдруг поедет. Не поехала. Второй вышел, протер фары, не поехала… Идет мимо русский. Говорит: «А вы под капот заглядывали?» Нет, говорят, не подумали. Он – под капот, чего-то там подчистил, соединил, мотор взревел… Греки: «Ой спасибо, друг, тебя как звать?» – «Иван». – «Надо же, имя такое неказистое, а умный, как грек…»
Как мы помним, благодаря грекам, вернее, албанцам, носителям… греческого языка, в Одессе появились едва ли не самые примечательные улицы – Большая и Малая Арнаутские. «Арнаутами», то есть добровольцами, называли вступивших в русскую армию во время войны с турками 1787–1791 гг.
Энциклопедии сообщают нам, что «Арнауты (досл. «албанцы») – субэтническая группа албанцев, выделившаяся из собственно албанского этноса между 1300–1600 годами в ходе так называемых балканских миграций, вызванных нашествиями крестоносцев, ослаблением Византийской империи и вторжением турок. К концу вышеназванного периода и вплоть до начала XX века арнауты составляли значительную часть населения (до 20 %) республики Греция. Из-за этого многие учёные-этнографы считали, что собственно греки – потомки древних греков – были истреблены во время долгого периода падения Византийской империи, практически исчезнув в Европе, а основное население вновь восстановленной Греции (Королевство Греция) составляли албанцы. В отличие от основного албанского ареала, арнауты, переселившиеся в пределы исторической Греции (Аттика, Беотия, Пелопоннес и некоторые греческие острова) ещё в годы Византийской империи, подверглись аккультурации и частичной эллинизации, а потому они остались верны православию и после нашествия турок. Арнауты также хорошо владели греческим языком, хотя он не был для большинства из них родным вплоть до середины XIX века. В настоящее время коренные арнауты, особенно в районе греческой столицы города Афины, – полностью эллинизированы и стали частью греческого народа, чему способствовала ассимиляционная политика греческого государства»[1].
Малая Арнаутская в разные годы называлась по-разному: Суворовская, Воровского, Малиновского, снова Воровского, и обратно Малая Арнаутская. Свое название она получила от Арнаутской слободы, где жили арнауты (албанцы). Впоследствии при создании улиц это название оставили. Ещё лет пятьдесят назад здесь можно было увидеть широкие тротуары из плиток итальянской лавы. Сейчас она практически вся под асфальтом.
«Дворы Малой Арнаутской! – вспоминает Ростислав Александров. – Тут жили арнауты, коим улица обязана названием, греки, евреи, караимы, русские, украинцы, чехи… День начинался пронзительным «Молоко, кому молоко!», заканчивался вкрадчивым «Риба, дамы, риба», а в промежутках звучали голоса торговок, нищих, уличных мастеров и говорливых соседок: «Липкая бумага! Купите и спите спокойно!», «Мадам Клубис, почем сегодня чирус?», «Подайте, ради Христа небесного, какую-нибудь крошечку», «Рая, я иду с Лялькой на Ланжерончик, так дайте своего Жорика!», «Стеклы вставляем!», «Дети, побежите узнать или открыта примусная у Царева»».
* * * – Боря, что ты как жлоб чешешься прямо на Дерибасовской!
