выкопать свою картошку или горох, чтобы поднести его к воде поближе. И мы все дружно взялись за ведра! Благо бамбук обеспечивал нас ими в неограниченном количестве. Но чем дальше шло время, тем яснее становилось, что ведрами вопрос не решить. Мы уже вычерпали маленький пруд досуха, впервые за столько лет, уже не успевали наши колодцы наполняться водой, влага из обрыва сочилась все меньше и меньше. Пришлось ударно мастерить акведуки, из того же бамбука, господи его благослови. К середине лета воды Хрустальки, обычно весьма прохладные, прогрелись. Затон обмелел и зарос сплошным ковром разнообразной водной зелени. Вода нагрелась так сильно, что стала подванивать, рыба свалила из него на глубины. Песчаный пляж на берегу Волги оголился на десяток метров. А дождя все не было.
В свое, обычное, время не пришли Степные Псы. Стало совсем тревожно. К воде, на боле-менее зеленую травку потянулись стада травоядных, за ними потянулись хищники. Но не они стали еще одной угрозой нашему существованию, а мекая живность, которая кинулась на наши зеленые посевы. Всякие кузнечики, букашки-таракашки, мышки-норушки, птички-невелички, зайцы-кролики, косульки-козочки… Они словно варвары пополам с вандалами кинулись на наше кровное. И это было гораздо серьезней, чем покусившееся на горох стадо Большерогов которое мы легко, частью перебили, частью оттеснили на другой берег Хрустальки, или несколько разномастных хищников забредших к нам "на огонек". Все племя денно и нощно отбивалась от мелюзги как могло. Мы использовали траншеи с водой, разномастные ловушки, отпугиватели, або и Крук химичили с ядами, Сильвер и падаван Амазонки свои способности воздействовать на зверье… И все, от мала до велика, стреляли, кидали и били. Владение плевалками в племени достигло небывалых высот, по мелкоте это было самое эффективное оружие!
И мы, хоть и с трудом, с напряжением всех сил, но справлялись. Но, однажды ближе к концу лета, когда от засухи даже начали облетать деревья, иглы на соснах пожелтели, а трава, вдали от источников воды, и вовсе высохла на корню, пришла еще более страшная беда.
Во время обеда, проходящего как всегда, под навесом, глаза Амазонки начали закатываться под лоб и если бы не ее падаван успевший ее подхватить так бы и брякнулась. Ох, какой переполох тут начался… Сам я чуть взваром не подавился, слава богу, девочка практически тут же пришла в себя, но то, что она сказала, всех сильно напугало.
— Оно идет! — смотря пустыми глазами прошептала Найдена — Идет! Много! Много! Словно темная вода весной! Все кто может, бегут от него, кто не может, умирает! Далеко, но скоро! Скоро! Оно идет!
Потом ее глаза обрели осмысленность и она удивленно посмотрела на наши встревоженные лица, склоненные над ней. На все расспросы, что она видела, какое пророчество посетило ее, она ответить не могла, не помнила! Лишь указывала пальцем куда-то в прерии. Мы же дружно гадали, кто это — оно, куда оно идет и почему все умирают кто не убежал.
Хатак долго сидел со смурным видом, хмурил брови и чесал бороду. Потом встал, и начал поспешно собираться.
— Петр, друг мой, я должен проверить свои догадки. Я побегу в степь, проверю.
— Ты что-то знаешь, старый, о чем-то догадываешься?
— Я не хочу каркать как облезлый ворон, но однажды, очень давно, при подобной засухе я видел как много, очень много, так много, как самая большая цифра, что ты знаешь, вот сколько мышей, черноспинок и острозубок собрались вместе и потекли по степи как черная талая вода. Они сжирали все на своем пути, все кто мог, бежали от них, Большероги и антилопы, волки, полосатые коты и медведи, даже огромные мамонты. Даже тупые носороги, которые вообще не боятся ничего и никого, и те бежали. То, что рассказывает Найдена, сильно все это напоминает. Но я очень хотел бы ошибиться! Очень! Я пойду налегке, Петр, очень быстро.
— Хатак, возьми Ярика. Если что, пошлешь его с вестью впереди себя.
Старый охотник немного подумал и кивнул головой. Они быстро собрались, подхватили оружие, сухпай и скорым шагом двинулись в сторону степи, провожаемые тревожными взглядами. Вот ведь, мля, ну как тут не материться… Тут эта гребаная засуха задолбала, а еще, не дай бог и это… нашествие леммингов, мать его! И ведь угроза-то куда как серьезная. та же острозубка, это совсем не маленькая мышка живущая в доме под плинтусом. Эта хрень размером чуть меньше крысы, видал я ее, только хвост покороче и зубы как шило. И жрет она далеко не только травку. Да и простые мыши тут весьма не мелки. Если уж налет саранчи — казнь Египетская, то что тогда сотворят эти?! И почему на нас-то!? Почему не левее, не правее, не за Щедрой? Не по той стороне Волги, в конце концов!!?
— Это испытание, сынок! — Великая Видящая серьезно кивала головой, похоже последние фразы я выкрикивал не мысленно, а в полный голос.
— Уважаемая або, если бы не уважение к вам и не дети вокруг… я бы так много рассказал интересного про "испытания свыше" да все матом. Такие нашествия грызунов, саранчи или еще кого-то человечеству известны давно! И все они имеют вполне понятный, естественный механизм, а не божественную волю!
— Это испытание, сынок. — Або была все также серьезна. Я смотрел ей в глаза, я смотрел в глаза своим соплеменникам, а они смотрели в глаза мне.
— Что ж, значит, так тому и быть! — Я хлопнул в ладони — Если принесет Хатак добрые вести, то и хорошо, а если… Ждать не будем, береженого стихии берегут. А у нас сейчас только две из них кто нам может помочь. Огонь и Вода. Начинаем копать рвы и собираем хворост, много хвороста…
И мы стали вкалывать как Стахановцы. Нам необходимо было перекрыть три направления. Неширокий проход со стороны Щедрой и Затона, мы решили
