перекрыть рвом с водой, тут это можно было сделать достаточно быстро, хотя и не скажу что легко. Что-то нужно было придумать для прикрытия сверху, со стороны обрыва, хотя это направление было самым безопасным, летать-то мыши не умеют, по крайней мере эти, а брякнуться с высоты больше десятка метров… И самое опасное направление, это проход вдоль берега Хрустальки. С сотню метров, от крайней точки каменного обрыва до быстрых вод Хрустальки, ворота что надо. Приходи, кто хочет, на наш огород столоваться. Именно здесь мы копали больше всего. Тут мы делали траншею, не сильно глубокую и не сильно широкую в которую планировали уложить весь сухостой, который нам удастся собрать, от веток до бревен, полить все это смолой, благо она была, и в самый ответственный момент поджечь. Гореть должно долго и жарко, это я как пожарник вам заявляю. Такую преграду, враз не одолеешь и по моему замыслу, так как задние ряды мышиной лавы будут постоянно напирать на передние, то рано или поздно, вся эта масса повернет вдоль огненного вала и доберется до берега Хрустальки, а там…
Вода лучше огня, в ней хоть побарахтаться можно, в огне же, сразу смерть. Мыши войдут в воду и Хрусталька унесет их от нас к Бененой маме. Я так думаю. Если успеем, то за траншеей положим еще один вал сухостоя, просто на землю, если, не дай бог прорвут первую линию, подожжем вторую. Тут главное лес не запалить заодно, а то будет нам погоготать. Лесной пожар, да в такую погоду, хуже не придумаешь, лучше мыши… Поэтому под чутким руководством черного дембеля пожарной охраны мы проводили контролируемые выжигания травы на опасных направлениях, создавая зону в которую огонь не пойдет ни в коем случае.
Через три дня прибежал Ярик. Уставший, слегка осунувшийся. Худшие предположения Хатака подтвердились.
— Мы почти на два дня уже удалились в степь, когда заметили далеко на горизонте темное непонятное облако. — Рассказывал парень. — Странное какое-то, мельтешит все время, а дед Хатак сразу сказал — птицы это. А я спрашиваю, "разве ты их видишь, дед Хатак", а он говорит — "я знаю, видел уже такое. Это хищники над лавой кружат. Пируют! Им сейчас раздолье, еда сама в лапы идет — хватай и жри!". А потом уже и стада увидели, как поближе подошли. Все бегут, не так что бы галопом, но поспешают! Дед Хатак не стал дожидаться, когда самих мышей разглядим, сразу меня послал обратно. Пусть готовятся, говорит, а я пока буду наблюдать.
Да, что сказать… не пронесло! Немного придя в себя после быстрого бега, отдохнув и поев, Ярик посмотрел на наши приготовления и быстро сообразив, что к чему, сразу прибежал ко мне и с горящими от возбуждения глазами предложил.
— Дядя Петр, а ведь ветер уже дней пять от нас в степь дует. Что если мы отойдем от леса подальше и пустим пал навстречу мышиной лавине? Хоть сколько-то их сгорит?!
Я на несколько секунд задумался. А, что, мысль-то здравая. Только сделать все нужно по уму. Эх, мне и тут нужно еще много сделать, и там бы все организовать. Но на двух стульях одной жопой не усидишь, хороший руководитель должен уметь делегировать полномочия своим подчиненным и верить в них. Тут уже все имели опыт, пусть и небольшой, по контролируемому выжиганию, поэтому, по здравому размышлению оставив при себе только Сильвера и Батора, бегунов так себе, навтыкав ЦУ остальным охотникам, отправил их обратно в степь. Надеюсь, они все сделают правильно. А мы продолжили изнуряющую работу, затыкали дыры в погребах, подвешивали на растяжках все, что мыши могли поточить, начиная от съестного кончая одеждой и разнообразной утварью. Наиболее ценные вещи и стратегический запас посадочных семян, который мы всегда хранили, на всякий случай, перекочевал в катамаран и две лодки. При самом плохом раскладе, не дай бог, конечно, мы просто отступим в воду…
Через два дня мужики вернулись домой. Целые и невредимые, хотя и слегка, так сказать, с дымком. Пал не только удалось удачно пустить по ветру, но также удалось не поджечь лес.
— Знатная хрень вышла! — прокомментировал уставший Хатак, почесывая опаленную бороду. Было видно, что эти побегушки дались ему нелегко. По оценке старого охотника, мышиное нашествие остановить не удалось, но вот сдвинуть основную массу в бок получилось. Теперь самым опасным, как я и предполагал, будет только наш берег Хрустальки. Что ж, первый удар мы нанесли. Теперь осталось готовиться и ждать…
Еще через день проявились первые признаки надвигающееся "орды". Из леса потянулось мелкое зверье. Лисы, зайцы, еноты всякие, косули… Мы были начеку и контролировали полосу с горящими факелами. Размахивая ими и колотя в барабаны, мы заворачивали все нарастающий поток животных на другой берег Хрустальки. Слава богу, особо крупных и слишком многочисленных животных на нас не выходило. В отличии от отчаянной мелочи, те же кабаны, лоси, волки или олени, как только оказывались на краю леса, тут же останавливались, тревожно прислушивались к громким, пугающим звукам, втягивали ноздрями опасный запах дыма, и стараясь вовсе не выходить на открытое пространство, перебирались через речку. Исход продолжался пол дня. А потом как-то все вдруг затихло, лишь в вышине, над лесом, показались парящие птицы. Значит — скоро!
А затем из леса родился шум… Не громкий, и поначалу совсем не страшный, словно ветер разыгрался среди пожухлой листвы. Но по мере приближения, из этого шума начали выделяться некие звуки, которые лично я однозначно индифицировать не мог, но от которых волоса на голове начали шевелиться. Да что там, на голове, по всему телу дыбом встали, и мурашки с ноготь величиной!
Мыши пришли! И имя им — легион!
Поначалу было слишком далеко, чтобы разобрать подробности. Из леса показалась как бы черно-серая кайма, которая беспрестанно и непонятно шевелилась, растекаясь на всю ширь свободного пространства. Она не была ровной. То там, то тут из нее вырывались темные клинья, которые, довольно быстро, останавливались, и остальная масса наползала на них. Полное ощущение, что на нас движется гигантская амеба, выпуская и втягивая свои
