была задача не из простых.
Два дня Угох не ел, а на третий еще и не пил, настраивался на нужное состояние телом и духом. К концу третьего дня, закрывшись в чуме, Угох вперил взгляд в рдеющие угли костра и стал глубоко и ровно вдыхать всей грудью и выдыхать медленно через нос, издавая долгий гуньдящий звук.
Глаза неотрывно смотрели на затухающие угли. Все реже пробегали по ним сначала язычки пламени, потом искры, потом они излучали лишь слабый свет. Все медленней вздымалась грудь Угоха, все тише раздавался странный звук из носа… Угли потухли… Потухло и сознание Угоха… Тьма!
Что видел Угох в своем трансе? Так просто и не расскажешь, а не просто, тоже. Нет слов таких. Главное, что когда Угох очнулся, он точно знал, ему нужно найти место на которое он должен прийти с Ша-Ша к определенному сроку. Что это за место и как оно выглядит, Угох не ведал, но он чувствовал — как только он найдет его, то сразу узнает. Главное не опоздать! А еще Угох не знал ни пути до этого места, ни сколько времени потребуется идти, но и это его не беспокоило. С момента пробуждения, его, словно стрелку компаса, постоянно разворачивало в нужную сторону и словно внутренние часы отсчитывали обратное время до контрольного срока.
Там, на этом месте он увидит удивительное, то, что решит их дальнейшую судьбу.
Когда ранней весной племя Большого Оленя провожало Угоха и Ша-Ша, воистину вникуда, многие смотрели на них как на безумцев, многие как на уже мертвых, но все с уважением. Некоторые парни смотрели на Угоха как на героя, некоторые девушки, вопреки всему разумному, завидовали Ша-Ша.
Так они и остались в их памяти: Угох, опирающийся на большую рогатку, подсунутую под левое плечо, с могучим копьем в правой руке, со знаменитым топором, которым Угох уложил не одного матерого хищника, засунутым за пояс и тремя дротиками, висящими за плечами в меховом чехле. И Ша-Ша, его возлюбленная, запряженная в невеликую волокушу с несколькими шкурами, мешочком со всякой необходимой мелочевкой и скромным запасом еды…
Угох махнул на прощание им всем рукой, и они медленно, но решительно отправились в свой нелегкий путь. А оставшиеся долго еще махали Угоху и Ша-Ша вослед. Все-таки в племени Большого Оленя было много добрых людей…
— Я не стану рассказывать вам, Русы, как шли Угох и Ша-Ша. Не сейчас. Скажу только, что когда мы пришли на бесплодную песчаную косу большой реки, только копье осталось в руках Угоха. Ша-Ша, Угох и его копье. И больше ничего. Мы сильно устали… да, устали, но все же мы пришли вовремя. Не успели мы присесть отдохнуть, как увидели, что по воде плывет странное и невиданное дерево, в котором сидят молодые охотники. И тогда я понял, мы пришли на нужное место!
— И вот теперь, когда вы знаете кто такой Угох и его возлюбленная Ша-Ша, что скажете, люди племени Русов? Что скажешь ты — Великий шаман Горький Камень?
Что же я мог сказать после такого? Я глядел на спокойное лицо Угоха готового принять, я это пронзительно чувствовал, любой ответ. На Ша-Ша, которая последует за своим мужчиной до конца. Я смотрел на напряженные лица своих людей, я смотрел в их глаза — "Ну же, ну же, шаман! Ну же, вождь! Учитель, дядя Петр! Ну же, друг! Скажи!!!" Так что же я мог сказать?
— Добро пожаловать Угох и Ша-Ша! Добро пожаловать…
Поздняя ночь. Мы сидим у рдеющего костра и молчим. Все понимают, что я неспроста не разогнал всех по "норам" после такого нелегкого дня. Шаман сейчас будет говорить важные вещи. Хват слегка ежится, когда я бросаю на него задумчивые взгляды. Понимает, что накосячил, прыгнув через голову. Нехорошо…
— Наше племя — тихо начал я — самое необычное племя, которое сейчас существует. И я думаю это всем понятно… Нас мало и нам нужны люди. Мы, как и любое другое племя, чем больше в нем людей, тем оно сильнее. Но!
— Как вы думаете, сколько из Степных Псов просилось к нам? — Задал я риторический вопрос внимательно оглядывая своих соплеменников. — Много. Почему я их не взял? Потому, что они для нас бесполезны. Нет, даже вредны! Как вы думаете, чтобы стали делать охотники, если бы я их принял? Я отвечу вам — они с удовольствием поселились в наших домах, а если б мы их туда не пустили то поставили свои вонючие чумы, там где им того захотелось. Вы думаете, они стали ходить в туалет или выносить мусор к помойной яме? Нет! Они бы бросали объедки и кости себе под ноги и туда же срали! Ходить в баню — зачем, им и так хорошо! Мыть руки перед едой — что за блажь? Тренироваться — они и так все как один великие воины. Нет — скажут они — мы возьмем замечательное оружие, которое делает Хатак и шаман, и пойдем охотиться. Мы убьем много, много дичи, даже больше чем нужно, гордо бросим ее к ногам женщин, пусть они сами корячатся с нею как хотят, а мы ляжем в тенек, и будем рассказывать друг другу какие мы великие охотники, почесывая сытое пузо. А потом, но не раньше, когда кончится еда, они снова пойдут на охоту… Ведь так живет каждый уважающий себя охотник, э? Скажи Хатак?
— Кгммм!
— Да! Мой друг, да! Именно так или почти так живут охотники! Неужели ты думаешь, что они не будут ухмыляться и показывать пальцем на то, как Великий шаман учит молодых охотников заниматься женской работой. Готовить еду, шить одежду? Не понимая простой истины, что настоящий мужик должен уметь делать все! Все! Понимаете меня, мужчины племени Русов? Построить дом, сделать лодку, вырастить картошку, сшить одежду, вырезать красивые бусы для своей любимой. Сделать оружие и добыть зверя или поймать рыбу, а потом приготовить и накормить своих детей. Своих детей, мужчины племени Русов, которых вы будете знать! Накормить, одеть, защитить! И не только своих, если это потребуется. Никогда, пока я жив, в моем племени не будет таких обездоленных детей как Белка и Лисенок. Никогда в моем племени не будут уходить старики, унося на руках самых маленьких в степь в голодную
