— Мужик. Захоти мы, захерачили бы тебя сразу после твоего разговора с сестрой жены. Зная, что у нас будет достаточно времени.
— Ты себя хорошо чувствуешь, Рич?
— Что?
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да. Фантастически. Иисусе, ну ты и калека.
— Что?
— Словно калека. Ты водишь, словно калека.
— Это из-за автомата.
— Ага. Ясно.
— Ну. Мы на месте.
— Что оно такое?
— Страховка.
— Зачем это, Татьяна?
— На всякий случай.
— Я выйду, а ты выстрелишь мне в спину и уедешь.
— Хватит торговаться. Пошел на хрен из машины. Все. Пошел на хрен, говорю. Хорошо. А теперь мы все заходим внутрь.
— Рыба.
— Что?
— Моя рыба. Осталась внутри.
— Сука, да я…
— Я возьму.
— Ок, ок. А теперь — в подвал.
— Куда?!
— В подвал.
— Зачем?
— Не бойся.
— Эй, внутри горит свет.
— И хорошо. Открывай дверь. Только осторожно.
— Что… Но… Эй, кто эти люди? И что за устройство?
— Это SLEM.
Рич стоял на пороге, наверху лестницы, смотрел внутрь подвала и не мог поверить. Помещение было полно чужих людей и суперсовременным советским оборудованием.
С десяток техников толклись на тридцати двух квадратных метрах. Большая часть из них миг назад и вправду были чем-то заняты: они стояли, окруженные телевизорами, приемниками, принтерами, магнитофонами, странными электрическими печатными машинками и кипой панелей управления, соединенных друг с другом лишь десятком метров спутанных электрических кабелей. Мужчины, одетые в мятые халаты, прервали работу и взглянули на Рича.
Никто не произнес ни слова. Аппаратура продолжала щелкать, пищать и трещать, мигали лампочки, а сообщения высвечивались на терминалах самых разных форм и размеров. Советское оборудование колонизировало тривиальную американскую повседневность. Стиральная машина, сушилка, ящик для инструментов — все они исчезли под подмигивающим и пикающим электромусором. Кибернетическое вторжение в утробу его Дома.
Долгий миг молчания. Рич таращился на техников. Техники таращились на него, обмениваясь друг с другом многозначительными взглядами. Машины шумели, пикали и скрипели иголками, непрестанно что-то печатая.
Снизу веяло жаром. SLEM вонял мужским потом, бумагой и горячим пластиком. Рич оперся на косяк, чувствуя головокружение. Только теперь он увидел, что стены и потолок подвала плотно выложены материалом, напоминавшим толстую алюминиевую фольгу.
Взгляды техников начали концентрироваться на чуваке, который стоял за самым большим монитором. Человек снял толстые очки, положил их в карман халата на груди и двинулся к лестнице. Он был возраста Рича и еще более заросший: густые патлы плавно переходили в рыжую бороду, спутанную с почти морковными бакенбардами, что заканчивались где-то на уровне ключиц.
— Добрый вечер, — поздоровался рыжий, остановившись у лестницы. У него был странный акцент, но говорил он не как коммуняка. — Прошу вниз.
