Уже время.
Холодные ручейки пота один за другим текли под рубашкой Рича. Горячие волны плескались внутри него, будто огромная электрическая собака дышала ему прямо в лицо.
Все стояли и смотрели.
Он почувствовал своего рода облегчение. Они его не убьют.
Он повернулся. Дмитрий и Татьяна стояли за его спиной. Он видел, что они нервничают.
Из кухонного окна за ними на него смотрел труп. Лицо — синее и хмурое — висело во тьме подъездной дорожки. Лицо отчего-то знакомое.
— Время, — повторил снизу рыжий техник.
Татьяна сообразила. Повернулась. Но трупного лица в окне уже не было.
Косяк навалился на Рича, но тот сжал его еще сильнее и не дал себя опрокинуть.
Меня не убьют?
Рич пошел вниз, осторожно, ступенька за ступенькой. Странная мысль: он чувствовал себя словно на конвентах. Все смотрели на него, молча и в нервном ожидании. Это были те несколько секунд, когда он находился в центре всех миров.
Подвал раскалился словно ад.
Рич вошел между телевизорами, удлинителями, шнурами и утыканными диодами терминалами. Сколько же его здесь было! SLEM выжрал ему Дом.
Рич случайно наступил на какой-то кабель, и небольшой компьютер возмущенно запищал.
— Прошу прощения, — сказал Рич и отодвинулся.
— Ничего страшного, — ответил шеф техников. Подал ему ладонь, сухую и сильную. — Кароль. Кароль Тихий. Инженер.
Только теперь Рич заметил его татуировки: бледные графитовые шипы (может, зубы, клыки какого-то хищника) выступали из-под густой гривы и пересекали лоб друг подле друга.
— Я понимаю ваше смущение, — Тихий время от времени щурился, раз за разом сосредотачивая взгляд на собеседнике. — Прошу принять мои искренние извинения.
— Хм, — Рич попытался отклеить штанины от бедер. В картонной коробке, лежавшей рядом с кабелем, на который он наступил, были уложены целлофанированные обложки его книг.
— Это мое? — спросил Рич.
— Да. Вернее — нет, мы привезли это с собой.
Рич расстегнул пуговицу рубашки.
— Филипп… — начал Тихий.
— Что? — спросил Рич.
— Что «что»? — удивился Тихий.
— Филипп.
— Я говорил с коллегой, — инженер указал на очкарика, стоявшего возле Рича.
— Я думал, ты оговорился.
— Хватит, — сказала Татьяна. Похоже, громче, чем хотелось.
Ее лицо уже не было молодым и свежим. Казалось, Татьяна ждала чего-то дурного, что произойдет раньше или позже. Похоже, она была значительно старше, чем показалось Ричу.
— Что… — начал Рич, в большей степени себе самому.
Из-за этой жары он не мог толком думать. Ладони потели и тряслись все сильнее.
Что они сделали с его женой? И, добрый Господь, как ее зовут?
Еще одна машина; работала громче, чем остальные, ритмичнее и все быстрее. Точно собиралась взорваться. Его сердце.
Когда он пришел в себя, лицо Кароля Тихого размазалось в бесформенное рыжее пятно. Весь подвал растекался, плыл из-за серебряной фольги на стенах. Замешательство: пот и слезы раздражали глаза.
Рич не мог вдохнуть. Чувствовал, как трясутся у него руки, от опухших пальцев до самых плеч. Так сильно хотел сбежать отсюда, от всех этих людей. Ухреначить максимально далеко, к Кейт, сильной и спокойной. К миру, где ее волосы с утра пахнут шампунем и приготовленным завтраком.
Он почувствовал себя таким одиноким — без нее и среди всех этих людей. Начал плакать.
Инженер Тихий только молча взглянул на него.
— Что вы сделали с моей женой?
