тюрьмы. Железный Смысл Принуждения. Великий Лжец, который всегда говорит правду. Свидетель энтропии.
«Ничего личного, — говорил он Ричу. — Говорю тебе это, поскольку отчего бы мне это не сделать? Ничего личного».
Рич чувствовал, что это истина. И это было хуже всего.
Тупая теплая боль разлилась по его руке. Рич открыл глаза и увидел, как Дмитрий вынимает иголку из его предплечья. Большой шприц был пуст.
— Эй, — сказал Рич и поискал язык. — Что оно такое?
— Чтобы ты проснулся.
— Хм, — Рич попытался встать. Удалось лишь с третьей попытки — агент КГБ не собирался помогать. Паковал кожаную сумку с лекарствами.
Подвал был ошеломляюще пуст. SLEM почти покинул дом Рича. Техники заканчивали выносить оборудование, срывали фольгу со стен.
SLEM замолчал, но еще поглядывал на Рича. Мужчины в халатах бросали взгляды через плечо. Диоды на нескольких терминалах, которые еще оставались здесь, сверкали на Рича нагло и презрительно.
Потому что SLEM уже все сказал. Теперь мог ухреначивать прочь.
Сверху спустились Хамм, Слаттери и Татьяна. Встали над ним полукругом.
Молчали. Рич массировал одеревеневшую щеку.
— Что такое? — не выдержал он.
Они молчали.
SLEM отсоединил последние из своих кабелей. Один техник, толстый и лысый, паковал их теперь в большой кожаный чемодан. Рич понял, что снова различает их лица.
Тихий стоял рядом. Взглянул на Дмитрия.
— Уже можно? — спросил его.
Агент посмотрел на часы, что-то подсчитал в уме, кивнул.
— Ты что-нибудь услышал? — спросил Тихий у Рича. — Какое-то сообщение?
— Сообщение?
Говорил Рич с трудом — мешал неподвижный уголок рта. И еще он странно видел одним глазом.
— Да. Сообщение, — повторил Тихий. — Через наушники.
В голове у Рича взорвалась сверхновая. Он вспомнил о сообщении.
Пришел страх. И сразу после — отчаянное чувство безнадежности, приползшее вместе с пониманием.
Вялый растерянный толстяк все массировал задеревеневшую щеку, не в силах сосредоточить взгляд на лицах вокруг. Из уголка его рта стекала слюна.
— Нет… — сказал он медленно. — Я ничего не услышал.
Они взглянули на Дмитрия.
— Сыворотка уже наверняка подействовала бы, — сказал Дмитрий.
— Ничего, — повторил Рич.
Он хотел лечь.
Тихий выглядел разочарованным. Хамму явно полегчало.
В руке у Дмитрия материализовался еще один шприц.
— Эй! — крикнул Рич, когда советский агент воткнул иголку ему в предплечье. — Что оно, сука?
Они смотрели на него пару минут. Потом Хамм и Дмитрий развернулись и пошли назад, в Дом.
— Что это, сука, было?
— Амнезин, — ответил, будто извиняясь, агент Слаттери. — К полудню ты забудешь последние сутки.
Рич не знал, что сказать.
Они остались вчетвером, не смотрели друг на друга. Агент Слаттери лишь кривился.
— Замолчал, — сказал наконец Тихий.
— Кто?
— Сигнал. Его уже нет. Прервал трансляцию через три секунды, после того как ты надел наушники. Мы не зарегистрировали ни одной петли.
— Так, может, в следующий раз…
— Нет, мы обзвонили все станции.
— Мы тоже, — добавил Слаттери.