Наши все тридцать (очевидец Наталья Федина)
Никто не в курсе, как мисс Сейфирд появилась в городке. Видимо, жила здесь всегда. Любой в Невервилле знает эту почтенную леди, по утрам бредущую к зеленщику с ручным вараном на поводке. Она выглядит такой немощной! Но по ночам в ее большом доме на Рю де Сад бывает жарко.
Бьются о стены тени, звон колокольцев сменяет шипенье варана «о-ши-бись, не по-жа-ле-ешшшь». Мисс Сейфирд, как одержимая, скачет на кровати, размахивая пеликаньим боа. Стать красивым в Невервилле так просто: достаточно заглянуть к мисс С. на вечеринку. Здесь всяк становится хорош собой: у щуплого посыльного вырастают мышцы, у бледного клерка бронзовеет кожа, и только глаза пустеют и блекнут. Но роскошное тело взамен никчемной душонки, одна безумная ночь вместо десятка скучных лет – разве не выгодный это обмен?
О, Невервилль, рваная дыра в сердце Штатов, столица скрытых страстей, и мисс Сейфирд – ее королева. Когда тебя сжирает пламя, когда не ясно, наступит ли завтра – это и есть настоящая жизнь. Отчаянные головы со всей Америки летят сюда, чтоб сгинуть, а мисс Сейфирд лишь помогает немного ускорить процесс.
В Невервилле недолго помнят об исчезнувших чужаках.
Если никто долго не откликается на безмолвный зов, мисс Сейфирд выходит на охоту сама.
Ручной варан прикусывает лодыжку, предупреждая: на пути – изогнутая ветка, похожая на змею. Мисс Сейфирд ненавидит дерево. Гадалка предсказала: оно принесет леди смерть. Мисс С. не верит в эти глупости, но в ее доме нет ничего деревянного.
А вот и жертва: прямо под табличкой No smoking дымит папироской морячок в смешной панамке. К верхней губе прилипла арахисовая шелуха, большие уши на солнце нежно просвечивают розовым. Мимо проходит одна из девочек Мадам, а он даже не оглядывается: курит, улыбается своим мыслям. Простой парень, слишком простой для Невервилля. Как его занесло в наши прерии?
– Сынок, поможешь старой леди? – мисс С. протягивает юнцу корзину с овощами.
– Есть, мэм! Покажете курс? – морячок улыбается открыто. – Я нездешний, проездом.
Мисс Сейфирд близоруко щурится. Полы ее черного плаща взлетают, как крылья ската.
Блямз – с лязгом захлопывается дверь. Щщщ – скотч спеленывает моряка.
– Поигра-аем! – в голосе мисс Сейфирд звон колокола, лай вервольфов, хруст человеческих костей. – Зови меня Манта. Сейчас ты станешь… станешь…
Варан шипит, скотч врезается в тело, но больше ничего не происходит.
– Мэм, не хочу вас обидеть, но странные у вас шутки! – морячок пытается сберечь фасон.
Мисс С. растеряна. Она делает то, чего обычно не требуется, чтобы превратить гостя в пластит: меняется сама. Она больше не смешная старушка, она горячая штучка с лицом невинным и порочным одновременно. Она жадно шарит рукой в паху морячка, но тот лишь отдергивается.
– Почему ты меня не захотел? Почему не сработало? – с обидой шепчут сочные губы.
– Я влюблен, мэм, – говорит морячок глупым голосом. В глазах плещется нежность.
Мисс Сейфирд – нет, просто Манта! – выуживает из его кармана фотоснимки.
– Кто это?
– Бетти.
Как будто этим все сказано! На карточках – простушка, не запомнить, не узнать. Никакая, обычная, серая!.. Желать такую нелепо. Манта не была такой в ее годы, не такая и в свои. Ее все хотят, ни один еще не отказался!.. Прическа и туалет меняют цвет как неоновая реклама. Вот она брюнетка в синем, шатенка в золотом, рыжая в зеленом…
Хрусть! – блондинка в алом пеньюаре разрубает пельмешку панамки мачете, брызжет кровь. Бьет снова и снова; ломая ногти, сдирает кожу с ненавистного лица, зубами рвет мясо. Тихо шипит варан, готовясь поужинать.
В эту ночь в доме мисс С. не было вечеринки. Впрочем, все к лучшему.
Тихий вечер никогда не помешает: толстые носки, блади мери (бросить сердце в комбайн, смешать, но не взбалтывать; добавить vodka и огурец
