Быстрый английский для путешественников во времени

Глава 21. Улыбка из легированной стали

Я само совершенство,
От улыбки до жеста
Выше в сяких похвал.
Ах, какое блаженство
Знать, что я совершенство,
Знать, что я идеал.

Песня из старого детского кинофильма

Хоть и пробегал по Андрюхиной спине легкий морозец, когда он вспоминал свое приключение в Чикаго тридцатых, а только сомнений у него не было: напугать он себя не даст, в дверь ходить будет и дальше, английский в конце концов выучит классно и всех своих мечт добьется. Он еще с минуту размышлял над неуклюжестью слова «мечт» в русском языке.

Много мечт… У человека есть пять мечт…

Нет, не звучит. Неправильность какая-то чувствуется. Слово «мечта» правильнее и красивее всего воспринимается, когда стоит в единственном. У человека есть мечта.

И что же получается? А то, что мечта в единицу времени должна быть одна. Вот тогда звучит. Вот тогда и добьешься.

— Да это ж и выходит то же самое, что Катька концентрацией называла, — подумал он и спокойно нажал 1-0-7-8.

Так, Лондон. Опять Лондон. Андрюха даже обрадовался, будто домой к себе попал — таким узнаваемым был этот вид. Вот он, Тауэр, на горизонте, и даже вороны над ним летают все так же. А вот там Вестминстер, а вот Святой Павел. Правда, на горизонте еще прибавилась пара-тройка небоскребов, из чего Андрюха сделал вывод, что он как минимум в XX веке — но это точно был Лондон.

Андрюха быстро огляделся вокруг. Так, машины все под старину, типа чуть ли не тех, которым на фордовском заводе Сэм Уилсон гайки крутил — но это ни о чем не говорит, они в Англии всегда под старину.

Через секунду Андрюхино внимание переключилось на прохожих. Квартал, в котором он очутился, был довольно оживленный, народ спешил по своим делам туда и сюда, не обращая на пришельца со школьным ранцем никакого внимания. Люди были не в кафтанах и не в рыцарских латах, а в нормальных современных аккуратных костюмах, все с галстуками, и женщины тоже были в однотонных нарядах и белых блузках, и многие тоже с галстуками — из чего Андрюха заключил, что он в серьезном деловом месте. Вид у всех был озабоченный и занятой.

— Sorry, — чуть не сбил его с ног какой-то взмыленный человечек в темно-синем костюме и помчался дальше.

— Скажите, а год-то какой сейчас? — крикнул Андрюха ему вслед.

— Nineteen eighty fourth! — откликнулся, даже не повернув головы, суетливый тип в синем, и еще прибавил ходу.

«На работу опаздывает, — подумал Андрюха. — Мелкий чиновничек какой-то. Акакий Акакиевич, как Катька мне из Гоголя рассказывала. Боится взбучки от начальства, у него прям на лбу это написано».

Забитый жизнью и начальством мелкий чиновник, пробежав еще три метра, свернул в дверь, перед которой стояли два полицейских в высоких касках. В руках у них были карабины с примкнутыми штыками. Полицейские щелкнули каблуками, изобразили ружьями «На-караул» и пропустили спешащего человечка внутрь, а затем снова стали по стойке «смирно».

Андрюха присмотрелся к дому чуть повнимательнее. Обычный лондонский трехэтажный дом, явно старинной постройки (как все в центре Лондона), солидный и добротный. Почему-то тускло-черного цвета, но все двери, окна и всякие там карнизики выкрашены белоснежной краской, из-за чего он смотрится очень нарядно и совсем не мрачно.

«Основательный такой домик, — решил Андрюха. — Малость посолиднее, чем у Шерлока Холмса».

— Даунинг стрит, 10, — подняв глаза, прочел он табличку на доме. — Интересно, а меня пропустят? Ну, скорее всего, нет, не всех же они пускают.

К удивлению Андрюхиному, полисмены пропустили и его, причем проделали точно те же манипуляции с каблуками и карабинами, что и минуту назад для опаздывающего Акакия Акакиевича. Вдобавок один из них, вытянувшись по струнке и взяв под козырек, расплылся в улыбке, назвал Андрюху мистером