— Совершенную форму глагола, что же еще! — заявила Тэтчер. — И по смыслу это всего лишь «съел», «выпил», «увидел», «Написал»…
— …А фактически там написано «ИМЕЮ РЕЗУЛЬТАТ»!!! — в полном восторге завопил Андрюха. — Гениально придумано! «Съел» — это всего лишь «имею съеденным»! «Увидел» — это буквально «имею увиденным»! Сложилось! Понял я все!!
— Если все сложилось, тогда скажите, как бы вы выразили понятие «построил», дорогой мистер Ваткинсон?
— Там будет два слова!
— А «прочитал»?
— Имею прочитанным!
— А «увидел»?
— Имею увиденным!
— А «спел»?
— Имею спетым!
Андрюха был в полном восторге от хитрой английской придумки. У него впервые в жизни мелькнула мысль, что русский язык, если бы пришлось его учить, он бы точно не осилил: ну как объяснишь, почему у слова «съел» мы добавляем С-, а у «выпил» почему-то ВЫ-, а вот у «построил» ни с того ни с сего ПО-…
Если бы в английском так было, чтоб каждое слово отдельно запоминать — вот был бы кромешный ужас и кошмар. А так идея «уже сделал» в любом случае легко и даже изящно выражается двумя словами:
первое — ИМЕЮ,
и второе — СДЕЛАННЫМ!
— Понятно, что лучшим другом формулы
I have already been,
I have already seen,
I have already done,
I have already gone.
— Все понял кроме первой строчки, — сказал Андрюха. — «Бин» — это что такое?
— Третья форма от слова «быть», а почему бы и нет? «Имею себя побывавшим» означает «побывал». Тот же принцип! — ответствовала госпожа глава правительства. — Я имею! Уже! Готовым!
«Да, интересный такой ритм получается, — смаковал Андрюха баронессино четырехстишие. — “Я уже побывал, я уже повидал… Я уже сделал, и я уже сбежал!”»
— А-а-а, так это прикол какой-то! — сообразил он и засмеялся. — Кстати, и мы в русском слово «уже» втыкаем точно туда же, в серединку!
— Этот, как вы выразились, прикол — отчет моего вечного врага, главы лейбористов, по бюджету страны, практически дословно, — улыбнулась Тэтчер. — Когда я впервые победила на выборах, Британия была бедна как церковная мышь, а казна ее пуста как барабан. Мои очень добрые предшественнички раздавали деньги любому бездельнику, изъявившему желание их получить. Они называли это борьбой за социальное равенство!
— Гм, — задумался Андрюха. — Кстати, как на мой взгляд, звучит не так уж плохо. И социальное, и равенство… Знаете, миссис Тэтчер, а по-моему, равенство — это что-то хорошее.
— Вы ведь знаете историю, господин Ваткинсон? Знакомы с мифами Древней Греции? — неожиданно спросила Тэтчер.
— Да! — загорелся Андрюха. — Это одна из моих любимых тем! У нас такой историк, Сергей Иваныч, так рассказывает здорово, что мы всем классом эту Древнюю Грецию полюбили с ее мифами!
— В таком случае вы знаете, кто был первым в мире борцом за всеобщее равенство.
Андрюха призадумался.
— И кто же?
— Был в Древней Греции такой разбойник. Ловил прохожих и укладывал на специальное каменное ложе.
— Прокруст! — вспомнил Андрюха имя древнегреческого злодея. Если искренне любишь предмет, блистать эрудицией совсем нетрудно. — Я еще помню, что тем, кто оказался чуть длиннее его шаблона, он чего-то там отрубал…
—…А тех, кто покороче — силой растягивал, — подхватила Тэтчер. — Результат был всегда один: все насильно уравненные умирали. Все до единого. Равенство — это смерть, мой милый Ваткинсон. Как говорит мой друг Горбачев, это даже не факт, это просто так оно и есть на самом деле. Если вы всю прибыль автомобильной компании Роллс-Ройс станете отдавать в пользу каких-то деревенских забулдыг, то компания неминуемо умрет. Однако же и для забулдыг это не закончится хорошим — они наверняка не придумают ничего лучшего, чем перепиться дармовым виски и сыграть в ящик.
Андрюхины уши услышали смешное выражение
