смущаясь и неловко переминаясь с ноги на ногу. Одна ее рука была спрятана в кармане, пальцы второй теребили футболку.
Она нервничала.
– Добрый вечер, – улыбнулась девушка как по команде – скованно и неискренне.
– Привет, – недовольно взглянул на нее Ярослав. – Какими судьбами?
– Зашла попить кофе… Ой, здравствуйте, Анастасия Владимировна, – будто только сейчас заметила меня девушка. И я вспомнила, что, кажется, ее зовут Мира. И это одногруппница Зарецкого.
– Здравствуйте, – ответила я. Подозреваю, не самым ласковым тоном, потому что Мира еще больше сжалась.
– Не хотела вас беспокоить, – сказала она. – Но вот там это не вы уронили?
И она указала пальцем направо, в сторону прохода между столиками.
Мы синхронно посмотрели туда. И, естественно, ничего не увидели.
– Ты о чем? – спросил Ярослав растерянно.
– Я пошутила, – улыбнулась совершенно невеселой улыбкой Мира. Глаза ее были напуганы.
– Смотрите, Анастасия Владимировна, у вас достойный конкурент появился, – изрек Зарецкий. – Мира, шутки на высоте!
– Ярослав, помолчите. Что-то случилось, Мира? – спросила я, почему-то подумав, что она или пьяна или под чем-то. Но алкоголем от нее не пахло.
– Нет, я пошутила. Извините, мне пора! – выпалила она на одном дыхании и сбежала.
– Так сказать, пошутили и хватит, – прокомментировал Ярослав и снова взялся за свой бокал лимонада.
– Она ничего… не употребляет? – спросила я.
– Она просто странная, – отмахнулся парень. – Иногда сама с собой разговаривает. И, как выяснилось, «шутит» божественно. Впору ездить по всей стране со своими стендапами.
– Влюблена в тебя? – спросила я с интересом, помешивая шоколад ложечкой. Ну просто не Енот, а покоритель девичьих сердец!
Он приосанился.
– С чего так решила?
– По-моему, она очень нервничала, когда «шутила». И, знаешь… – Я отправила ложку горячего шоколада в рот и подавилась. Естественно, закашлялась.
– Похлопать? – предложил заботливо Зарецкий. И, прежде чем я отказалась, приподнялся и со всей дури вмазал мне по спине. Наверное, не рассчитал силу.
– Больно же! – воскликнула я, зато кашель прекратился.
– На, выпей, – протянул Яр мне свой бокал с холодным лимонадом. И я залпом выпила половину.
Малиновый лимонад был странным – горчил, будто в него добавили полынь или анис. Или немного ментола. А еще явственно ощущался привкус сладковатого дыма – словно я курила кальян.
По телу прошлась волна непонятной слабости.
Я откинулась на спинку кресла. Голова слегка закружилась и потяжелела. Хотелось закрыть глаза – и уснуть.
Что-то странное произошло со мной, и я не могла понять – что.
Браслет нагрелся, и от него пошло тепло – по всему телу перекатывались приятные сонные волны – одна за другой. В солнечном сплетении что-то жгло.
Казалось, где-то вдали шумят высокие полевые травы, которые приглаживает ветер и ласкает золотыми лучами солнце. И мне захотелось – туда, под солнце, к ветру, на травы – раскинуть руки и лежать, глядя вверх на высокое древнее небо, и молчать, и не думать, не вспоминать и не сожалеть. Лишь смотреть и плыть вместе с редкими облаками.
– Эй, что с тобой? – взволнованный голос Ярослава заставил вернуться меня в реальность.
– Кажется, упало давление, – тихо сказала я, не понимая, что происходит.
– Лекарства есть какие-нибудь? – деловито спросил Яр. – Валидол там?
– Какой валидол? – вновь закашлялась я, но уже не так сильно. – Я тебе что, бабушка? И вообще, это от боли в сердце.
В горле до сих пор немного саднило от терпкого горячего шоколада, которым я умудрилась подавиться, а на губах стоял этот странный привкус горьковатой малины.
– Сейчас пройдет… – сказала я, пытаясь глубоко дышать. – Немного посижу, и все будет хорошо.
– Точно? – сверлил меня взглядом Зарецкий. Он почему-то занервничал.
– Точно, – сказала я, пытаясь стиснуть на колене руку в кулак, но сил на это не было. И куда только пропали?
– А откуда ты знаешь? – не отставал парень.
