— Лычанов потребовал у меня орех.
— Какой орех?
— Каштановый.
— При чем здесь каштановый орех?
— В том-то весь фокус! У него был такой же, как у меня, оригинальный синтетический каштановый орех. В какой немецкой химической лаборатории их изготовили?
— Может быть, в той же Швеции по заказу.
— В моем орехе и орехе Лычанова были спрятаны половинки какой-то цифры. Мы раскроили орехи ножом и соединили половинки в цифру восемь, половинки подошли, как родные. Видимо, полоску в виде цифры в свое время чисто разрезал какой-то современный режущий автомат. После этого Лычанов рассказал, что заговорщики ждут отмашку, после чего товарищ Сталин будет смещен. Ума не приложу, о какой отмашке идет речь!
— Откуда у тебя секретный каштановый орех?
— Мне его дала лаборантка нашего завода Вера.
— Откуда она его взяла?
— Якобы от прадеда, он у нее был шаманом.
— Что за чушь?
— Тогда не знаю, может быть, я что-то напутал.
— Скорее всего. В таком случае выходит, что я недооценила Гофмана.
Елена решительно подошла к коченеющему телу майора и профессионально обыскала его. В следующую минуту она нащупала что-то в подкладке форменной тужурки, поверх которой был надет летный комбинезон.
Я достал перочинный нож и скоро, к своему великому изумлению, извлек из подкладки каштановый орех. В следующую минуту мы разрезали его и достали из его нутра бронзовую полоску в виде корявой цифры шесть. На полоске были выдавлены слова: «Германия была, есть и будет…»
Елена одобрительно посмотрела мне в глаза.
— Слушай, Валера, я ничего не знала о тайне ореха. Убрав Гофмана, я едва не сорвала операцию. Везучий ты, бельчонок!
— Похоже, он желал вывести меня не столько из любовной игры, сколько из шпионской. Неужели он делал вид, что ухаживал за тобой, а на самом деле подозревал тебя в шпионаже и полагал, что я заодно с тобой?
— Судя по всему, так оно и было.
— Что делать дальше?
— Рискнем продолжить игру. Сейчас главное — немедленно сообщить в Москву о Лычанове. Я лечу на подарке Гитлера в Кубинку, а ты…
— Подожди, Лена. С подарками Гитлера понятно, может поменяться пилот и все такое прочее, но как быть с заговорщиками? Они ждут Гофмана, а не тебя!
— Я скажу, что я — агент Гофмана, но досадная случайность едва не испортила все планы. Ревнивый соперник, то есть ты!.. Понимаешь? Ты напоил Гофмана снотворным, чтобы не допустить близости со мной, а сам решил срочно вернуться в СССР под видом Гофмана. С помощью медиков мне удалось спасти Гофмана и привести его в чувство. Он перехватил тебя с подарками Гитлера Сталину, желая все-таки выполнить миссию по реализации заговора. Он взял курс на Кубинку, однако разбился в воздушном бою с тобой, но я подстраховывала его и в ответ нейтрализовала тебя. Перед кончиной Гофман успел сообщить мне тайну каштанового ореха и передал половинку цифры восемь с поручением выйти на связь с заговорщиками. Я встретилась с Лычановым, мы обменялись половинками, и вот я в Москве, а Лычанов, к сожалению, погиб под немецкими бомбами.
— Как в кино. Думаешь, поверят?
— Кто их знает, но попытаться следует. У нас нет другого способа разоблачить их.
— Что делать мне? Если ты, согласно легенде, нейтрализовала меня, то мне не следует пока появляться на горизонте.
— Поэтому полечу я, а ты вернешься в Москву под другой фамилией. Тебе будет поручение. Ты срочно отправишь информацию о Лычанове.
— Как же я, интересно, отправлю информацию?
— Не доезжая до Барановичей, заедешь на станцию Лесино, начальник станции, Николай Гудков, — наш человек. Попросишь его срочно передать в Москву телеграмму. В телеграмме напишешь одно лишь слово — «Лычанов». Понял?
— Гудкову, наверное, следует сказать какой-то пароль?
— Не надо. Просто скажешь, что от Елены. Этого будет достаточно. Вот адрес, по которому ты отправишь телеграмму.
Лена быстро черкнула карандашом адрес на обратной стороне клапана моего планшета.
— Адрес запомни. На всякий случай. Мало ли что. Как только отправишь телеграмму, сразу езжай в Москву и жди меня по этому адресу. Если в квартире никого не будет, жди у двери, никуда не уходи. Понял?
— Понял.
