– А разве он тебе о том не обмолвился? – слегка удивился князь и спохватился. – Ах да, тайна. Боярин и с меня слово взял, чтоб я никому. Лучше ты сам у него спроси, – и он направился к двери.
– Так ведь расследование нам втроем проводить надо, – уже в спину ему отчаянно выкрикнул Сангре. – Я ж говорю, она у нас главный эксперт- криминалист.
Гедимин даже не повернувшись, раздраженно бросил на ходу:
– Забудь!
И, судя по тону, стало ясно, что дальнейшие уговоры ни к чему хорошему не приведут, лучше и не пытаться.
Оставшись один, Петр вздохнул, с минуту постоял, тупо глядя на дверь, захлопнувшуюся за литовским князем, очнувшись, вздохнул и плюхнулся на мягкую постель. Закинув руки за голову, он уставился в потолок, сортируя в уме новости сегодняшнего дня.
Получалось не ахти. Даже хорошие – воспользовался, оказывается, Кирилла Силыч его советом и настолько проникся уважением к Сангре, что выпросил его и Улана у Гедимина – меркли перед плохими. Ведь они все равно никуда не поедут, ибо Изабелла остается здесь, Улан без нее никуда, а он сам, разумеется, ни за какие коврижки не бросит друга. Следовательно, придется объясняться с Кириллой Силычем, поясняя, почему они не смогут отправиться вместе с ним в Тверь, что симпатий к ним со стороны боярина явно не прибавит.
Ну и цена, предложенная монахом литовскому князю за выдачу Изабеллы. Это не просто плохая новость – отвратительная, ибо плата настолько велика, что Гедимина можно считать чуть ли не союзником фра Пруденте. Следовательно, помышлять о побеге, предложенном Уланом, нечего и думать.
«И отдать заемное обязательство Овадьи проку не будет, – тоскливо размышлял он. – Все равно ей придется ехать вместе с ними в Гамбург, а после получения денег или переоформления долгового обязательства на другое имя, то есть когда они перестанут в ней нуждаться, испанку повяжут на следующий же день. Значит, попытка подразнить монаха подлинником ни к чему не приведет. Или… Подразнить-то можно по разному. А кроме того, они не знают… Погоди, погоди, но если так, то…»
Петр, как ужаленный, соскочил с постели. Мелькнувшая в голове идея сама по себе была на удивление проста, но открывала столь великолепный выход, что он даже удивился, как она раньше не пришла в его голову. Он заметался по комнате, лихорадочно прикидывая варианты. Из раздумий его вывел голос вошедшего в комнату друга.
– На бочонок не натолкнись, а то разольешь, – чуть заплетающимся языком посоветовал он, стоя в дверном проеме.
– Ты как тут оказался? – притормозив, осведомился Петр.
– Сколько ж можно гулять, – мрачно огрызнулся Улан. – Я и выпить с твоим боярином успел, и закусить, и потолковать кое о чем. Ты, кстати, случайно не за этим меня к нему посылал?
– Зачем за этим?
– Ну-у, чтобы он меня уговорил поехать с ними в Тверь.
– Да я еще вчера с ним обо всем договорился, причем вначале насчет Изабеллы, а уж потом за нас, – выпалил Сангре. – А тебе не говорил, потому что человечка от него ждал – ему ведь вначале надо было у Гедимина всех троих отпросить, а уж потом мне сообщить, что все в порядке – так мы с ним условились. Ну а что получилось из его просьбы, ты и сам понял.
– Верю, – кивнул Улан. – Тогда, думаю, ты не сильно расстроишься, если я сообщу, что я отказался завтра уезжать?
– Завтра, – задумчиво протянул Петр. – И Гедимин даст ответ монаху завтра. Мда-а, правильно ты отказался. И впрямь нам не успеть.
– А-а… какой ответ он даст фра Пруденте? Или ты все-таки уговорил князя?! – оживился Улан, впившись глазами в лицо друга.
Сангре покачал головой.
– И не пытался. Понимаешь, когда он назвал цену, обещанную в уплату за Изабеллу, я сразу понял, что дергаться бесполезно.
– А почему ты не сказал, что мы можем заплатить больше?! – почти закричал Улан.
– Изабелла, если помнишь, заявила, что не даст ни копейки, а у нас с тобой всего пара сотен гривен на руках, – напомнил Петр. – И потом речь шла не о деньгах, а о самой Литве, быть ей или не быть.
Глаза Улана потухли, лицо посерело.
– Значит, некий капитан Питер Блад обманул меня, сказав, что еще не вечер? – с упреком произнес он. – А ты понимаешь, что они с нею… – он не договорил, махнув рукой. В глазах стояли слезы.
– Ты погоди, погоди. Лучше припомни, я тебя за все время хоть раз надул? Молчишь? То-то и оно.
– У тебя есть еще что-то в резерве? – оживился Буланов.
– У меня всегда есть что-то в резерве, – чуточку покривил душой Петр. – Но теперь мы, как сказал один маленький рыжеволосый пацан, после того, как завалили его старшего братана-шахида, пойдем другим путем. И таки он пошел и таки дошел. А что может сотворить обычный гопник из Симбирска, всегда в состоянии повторить порядочный одессит, у которого осталось кое-что здесь, – он постучал себе пальцем по лбу. – Но пока ничего рассказывать не стану, ибо не знаю, получится ли. Однако могу обнадежить: скорее да, чем нет. Впрочем, можно проверить, – и на столе вновь появилась карточная колода. – Давай, подсними и вытаскивай для меня.
