– Ничего, верну я тебе завтра твоего хозяина, – уверенно пообещал Петр, обращаясь к подушке, и нахмурился, заприметив блеснувшую на миг золотую монету, по-прежнему лежащую на полу.
Ради интереса он подошел и, нагнувшись, увидев крест в окружении лилий и буковки ХР. Сангре поморщился. Получалось, судьба не подтвердила правильность его выбора.
– Ну извини, – развел он руками, обращаясь к монете. – Не подходит мне твоя операционная система. Да и вообще, баран я в компьютерах. Мне проще рогами вперед и в атаку.
Подумав, он извлек из сундучка карточную колоду и, наугад достав из нее карту, вновь скривился. Помнится, валет пик в перевернутом положении означал лицемера, не заслуживащего ни малейшего доверия. Получалось, все против его выбора. Мелькнула мысль отказаться и пойти к княжичу, но припомнились слова Балабки.
– А ведь он и впрямь может Улана задавить, гад, – пожаловался он валету.
И вышел.
Глава 25. Плен вместо свободы
Петр успел впритык. Еще немного, как предупредил его стражник у ворот, и они бы его нипочем не пропустили. Но лишь проехав метров пятьдесят, Сангре спохватился, что понятия не имеет где ему остановиться в ожидании условленного с Балабкой часа. Да и после успешного завершения операции неизвестно, куда податься до рассвета. Развернувшись, он направился обратно к стражникам, закрывавшим ворота, и поинтересовался, как насчет постоялого двора. Те в один голос пояснили, что в самом граде их нет вовсе, надо возвращаться в посад.
Петр вздохнул. Получалось не ахти. Он уже настроился, что ему придется полночи мерзнуть (как назло, вновь ощутимо похолодало) и с тоской подумал про горячий взвар Матрены Тимофеевны. Увы, но отправиться в такую пору в гости к боярыне нечего было и думать. Но тут ему припомнилась Заряница, и он весело присвистнул.
– Нет, все-таки ворожит мне судьба, – весело подмигнул он взятому с собой Локису, и скомандовал: – За мной, к деве юной.
Вратарь Кириллы Силыча только поначалу был недоволен поздним визитом графа Калиостро и его слуги Квазимодо. Однако узнав о том, что иноземец (по такому случаю Петр обрядился в камуфляж и берцы) прибыл по важному делу: посмотреть и подлечить раненого кузнеца, коему вся дворня горячо сочувствовала, смягчился. Он даже вызвался самолично отвести их лошадок на конюшню, благо места там хватало – боярин не вернулся, продолжая охотиться где-то вместе с князем. Но услыхав, что лечение Горыни может занять очень много времени, а прерываться нельзя, он вновь посуровел и хотел возмутиться, однако неожиданно ощутил в своей руке приятно увесистый продолговатый брусочек.
Сжав его покрепче в ладони, вратарь сконфуженно забормотал, что хошь боярина и нетути, ан все одно – непорядок, потому как негоже на ночь, а коль надобно надолго, чего проще – приходи поутру да лечи весь день.
– Ты про заговоры слыхал? – осведомился Сангре и, дождавшись утвердительного кивка вратаря, пояснил. – Так вот, мой заговор надо читать только при луне.
– А может тогда в иную ночку, когда боярин возвернется? – промямлил сторож.
– Беда в том, что ночь подходит не каждая, а именно та, когда косинус Марса смотрит в дом Венеры, а катангенс Юпитера под углом в два синуса проходит через созвездие Волопаса, вовсю испуская метеоры… Короче, следующая такая ночь наступит аж через семь лет, не раньше.
Вратарь слушал, кивая, но ничего не понимая, и продолжал страдать, не зная, как быть. С одной стороны, получался явный непорядок, но с другой – приличные люди, беды нет, если и на всю ночь, не ждать же еще семь лет, опять-таки в случае отказа придется возвращать полученную гривну.
Внезапно обнаруженный им в руке второй продолговатый брусочек разрешил сомнения: вернуть обратно две гривны было выше сил вратаря и он, степенно кивнув, пробормотал:
– Дак а чего ж, нешто не понимаем. Лечба не до конца, что молитва без аминя. Опять же Марс в дом к ентой, как там ее, не кажную ночь заглядывает. Токмо ты того, не выглядывай из ее избенки без нужды, дабы никто тебя не узрел.
…Увиденное в крохотной, четыре на четыре, не больше, избушке, настроения Сангре не прибавило. Пускай он и разбирался в медицине, как биндюжник с Молдаванки в синхрофазотронах, но и без глубинных познаний было видно, что дела у кузнеца не ахти. Вон, и руку поднимает еле-еле, морщась при этом.
«Но все-таки поднимает, значит, шанс на выздоровление имеется, – возразил он сам себе. – А боли рано или поздно должны пройти», – и Петр, припомнив, что прихватил с собой для найма комнаты на постоялом дворе в самой Твери с десяток гривен, отозвав Заряницу в сени и вручил их ей.
– Это на травки, – пояснил он. – Маловато, конечно, восемь всего осталось, но на первое время хватит, а там, можешь не сомневаться, приволоку сколько нужно.
Заряница ахнула и порывисто сунула тяжелый кошель обратно ему в руки.
– Ты чего? – удивился Сангре.
Девушка, прижав руки к запылавшим ярким румянцем щекам, отчаянно затрясла головой.
– Не могу я таковского от тебя принять, – пролепетала она. – Кабы родичом был, иное, а ты…
