Слышу, как шумно вздыхает, поднимается на ноги и обратно для чего-то садится.
— Я вызову тебе такси.
— Катафалк сразу.
— Не смешно.
— Согласен. Катафалк — вообще не смешной был, — отлипаю от столика и приваливаюсь к спинке дивана. Смотрю, как лицо Светлаковой раскачивается из стороны в сторону… Это её штормит, или меня?
— Сколько ты пьёшь?
— Сегодня, или вообще? — улыбаюсь ей.
— И в школу не ходишь, потому что пьёшь?
— Есть сигарета?
Открывает пачку и протягивает мне. Забираю всю пачку: одну сигарету зажимаю зубами, а пачку прячу в карман.
— Потом откуплю, — бурчу, ища по карманам зажигалку.
— Ты же не куришь, — головой качает, будто я б*ять её жестоко разочаровал! — А, точно, — придвигаюсь к ней. — Дай подкурить.
Делаю затяжку и густо кашляю. Ещё затяжку, давлюсь кашлем, но продолжаю делать это — травить себя, будто кайф от этого получаю. Может и получаю.
— Ты ещё тут? — приваливаюсь обратно к спинке дивана и смотрю на Светлакову, красивую, как всегда, ухоженную. Как кукла пластмассовая.
— Не думаешь, что завязывать пора?
Роняю голову набок:
— У тебя смена началась, или что?
— Смена?
— Ночного психолога, — смеюсь с одной из самых своих тупых шуток, а эта всё больше лицо своё разукрашенное кривит.
— Мне жаль Костю, — и вдруг выпаливает. Очень не вовремя. Грёбаное своё сочувствие проявляет.
— Себя пожалей, — а у меня в голове даже как-то свежее становится. Она ведь даже не знала его… А все кто знал, так и вообще — твари последние.
— Просто свали, — тяжело вздыхаю, откидываюсь затылком на спинку дивана и закрываю глаза.
— Посмотри в кого ты превратился, Яроцкий, — ещё и упрекать меня берётся. — Пьяный, жалкий, никому не нужный.
Перекатываю голову набок и, язвительно улыбаясь, смотрю на Светлакову из-под полуприкрытых век:
— Много у нас общего, да?
— Я не пьяная, — цедит.
— Да, но в остальном-то!
— Да что ты знаешь?
О, непробиваемую принцессу за живое задели?
— Можно не быть проницательным, когда всё лежит на поверхности.
Вероника холодно усмехается и складывает руки на груди, которую с трудом маленькая тряпочка прикрывает, не оставляя места для фантазий.
— Это я-то поверхностная?
— Типа того, — вновь вздыхаю. Говорить не просто сложно — говорить в принципе не хочется.
— Где твои друзья? — спрашивает.
— Друзья? — смеюсь. — Это ты о ком сейчас?
— Где Паша, Оскар? Давай я позвоню кому-нибудь из них.
Выхватываю у неё телефон и смотрю на заставку. Свою фотку поставила. Охренеть.
— Даааа… — протягиваю весело. — Да у тебя всё ещё хуже, чем кажется.
— Отдай.
— А то что? Охрану позовёшь? Давай, я не против.
Уходит куда-то. Думаю, что за теми шкафами у входа, но нет, возвращается в компании двух бокалов пива. Один опускает на столик передо мной, ко второму тут же прикладывается.
Долго не раздумывая — ну а чего добру пропадать, — хватаю второй бокал и практически залпом осушаю.
— Уже лучше, — хмыкаю и лезу в карман за бумажником. — Ладно, мне пора. Сколько?
— Что сколько? — смотрит в недоумении.
— За пиво наше сколько?
