Для неё.
Говорит, что любит меня. Дура. Клялась, что никогда этого не случится. Смеялась надо мной, когда предупреждал, чтобы не смела.
— Люблю тебяяяя… — протягивает пьяным голосом, пока я помогаю ей вылезти из такси. Раз сто за вечер повторить это может, когда выпьет. — Почему ты не говоришь мне то же самое? Ты не любишь меня? — А вот это особенно повторять любит.
— Иди домой. Завтра поговорим, — открываю перед ней калитку дома Светлаковых.
— Вот так всегда, — запрокидывает голову и смеяться начинает. Опускается на тротуар, светя трусиками на всю округу и закуривает. — Мой парень меня не любит. Какая чёртова ирония! А кого ты любишь? М? Ну, скажи, давай, кого?
— Прекрати, — приседаю рядом и забираю у неё из рук сигарету. — Просто прекрати это.
— Почему? Правда глаза колет? — продолжает смеяться. — Ты ведь не любишь меня! Признайся, Яроцкий! Хотя да… о чём это я тут? Ты ведь этого и не скрываешь… Знаешь что… а ты козёёёёл, Яроцкий! Даааа… ты просто козёл, — достаёт из сумочки новую сигарету и подкуривает.
— Быстро ты всё забываешь, когда напьёшься.
— Зато я всегда помню, что ты — ко-зёл! Потому что не любишь меня. Всё, давай, вали к своей уродинке.
— Я никогда не обещал тебе этого, — вздыхаю, потирая шею ладонью.
— Знаю, — икает. — И я… Ик… Да и я вроде как тоже, ик, не обещала. Но любовь, сука, злааа… Скажи? Тебе-то не знать!
— Хватит. Поднимайся.
Отталкивает от себя мои руки и едва ли на асфальт не падает.
— Не трогай меня. — Вижу, как из глаз слёзы капать начинают. — Знаешь, почему я напилась? А? Ни фига ты не знаешь, Яроцкий! Тебе только потрахаться от меня надо, а у меня… а у меня… чувства может к тебе… Понимаешь? Да хер там! Что ты понимать можешь?! Тебе всегда плевать на меня было! Не то, что на Багрянову, да?
Забираю сигарету, подхватываю Веронику с асфальта и закидываю на плечо.
— Почему ты меня не любишь? — продолжает орать на весь район и по спине колотить. — Я хочу быть твоей настоящей девушкой! Настоящей! Она ведь не нравится тебе? Ответь мне! Скажи правду! Ты с ней только из-за игры целовался?!
Ставлю Веронику на ноги перед входной дверью, обхватываю лицо ладонями и заставляю посмотреть мне в глаза:
— Ты сама этого хотела. Я никогда… ничего тебе не обещал!
— Знаю… — всхлипывает. — Но может… может попробуем по-настоящему? Хотя бы один раз? По-настоящему? Начнём сначала… Давай прямо с завтрашнего дня начнём?
— Иди домой, — открываю дверь её ключами. Разговор бесполезен, когда Вероника в таком состоянии. Завтра она даже не вспомнит ничего.
— Ты бросаешь меня? — восклицает, когда я уже шагаю обратно к воротам. — Бросаешь, да?!
Тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к ней:
— Я не могу тебя бросить, — развожу руками. — У нас и не было с тобой ничего. Секс — всё, что нас связывало. О, и только не делай вид, что для тебя это новость, ладно?!
— Да пошёл ты!!! — кричит с надрывом, бросая в меня сумочку. — Ненавижу!!! Катись к своей Багряновой! К уродинке своей! Вали!!! Иди с ней трахайся! Трахайся, пока она прямо под тобой не сдохнет!
Заставляю себя промолчать.
Боже… он один знает, сколько сил мне потребовалось, чтобы заставить себя промолчать.
— Я люблю тебяяяя… — протягивает жалостливо мне в спину. — Вернись, Макс… Прости меня… Не уходи… Простиииии…
ГЛАВА 28
«Вторыми половинками не рождаются, ими становятся»
Случалось ли у вас так, что, даже зная ответ на заданный вопрос, из двух вариантов ответа вы осознанно выбирали не правильный?
Случалось ли у вас так, что поступки других людей, которые казались вам глупыми и безрассудными внезапно становились самыми что ни на есть правильными, смелыми, окрыляющими?
Случалось ли у вас так, что именно там — во марке, беспросветном, пугающем, когда опускались руки, когда страх уступал место смирению, вы видели
