— Долго до тебя доходит.
— И всё ради этого отморозка?!! — вдруг ревёт на всю комнату, приближается ко мне и нависает сверху. — Ради Яроцкого?! Какого бля*ь хера ты творишь, солнышко?!
— Если бы Макс был причастен к тому, что вы все на него повесили, поверь, я бы с радостью позволила вручить ему открытку.
— По-твоему он мало сделал?! МАЛО?!
— Он сделал достаточно, но ты… ты и твои пацаны сделали гораздо больше.
— Типа продумала всё? — глаза презренно сужает, хватает меня за плечи и сжимает пальцами. — Типа умная, или чё?! Что за игру ты ведёшь?!
Тяжело сглатываю. Не боюсь его, боюсь себя — боюсь опустошения что испытываю. Чувствую себя никем.
Терплю боль и заставляю себя твёрдо смотреть в перекошенное от гнева лицо этого недоумка.
— Скажешь своим дружкам, что игра закончилась, понял? Закончилась для всех нас. И самое главное, Оскар, можешь разбиться в лепёшку, делай, что хочешь, ври, умоляй, но Макса в игре не будет, и ты будешь тем, кто убедит наблюдателей в том, что он им не подходит.
— Или что? — шипит угрожающе. — Сдашь нас? Ментам? Ха!
— Не только. В первую очередь запись нашего разговора услышат твои друзья! Всё от самого начала и до конца! А ты много чего интересного про них рассказал. А когда вас всех начнут тягать по судам, потому что я не поленюсь пойти против вас обвинителем, угадай, кого
Вот он — страх. Настоящий, чистый страх на лице Оскара. Вот кого он боится — своих же дружков.
— Как… как мне, твою мать, это сделать?! — шипит в лицо, зрачки быстро-быстро бегают из стороны в сторону. — КАК МНЕ ВЫВЕСТИ ЕГО ИЗ ИГРЫ?!
— Это твои проблемы. Твоё задание. А у меня есть компромат. На всех вас.
— Сука ты… — мрачно посмеивается. — Какая же ты сука, солнышко.
— Тебя за язык никто не тянул.
— Это было твоё желание! Как и желание твоей тупой малолетней сестры! Я обязан был их выполнить! Чёрт… Чёрт-чёрт! — Глаза кровью наливаются, взгляд становится бешеным. — Удали её! Удали запись, твою мать, или все… всех на хрен увидят, как я трахал эту маленькую сучку!
— Что?..
— Что слышала! — вопит, так что лицо багровым становится. — Желание твоей тупой сестры — она хотела, чтобы я, наконец, трахнул её! Все увидят, какая она шлюха, если не удалишь запись!
Обнимаю себя руками и делаю несколько шагов назад.
— Теперь тебе точно конец, Оскар, — шепчу едва слышно. — Тебя посадят.
— С какой стати на хрен?! Она не сопротивлялась!
— Когда это случилось?
— Какая бля*ь разница?! — идёт на меня, глаза как огромные шары, вот-вот лопнут.
— Когда?!
— Тогда! Когда игру свою закончила, тогда подарок и получила! Не веришь?! Я подстраховался, всё было взаимно. Хочешь, видео покажу?
— Ты болен, — головой качаю, а слёзы уже вовсю опаляют щёки. — Полина… Полина беременна.
Почему вдруг так тихо стало? Слова, колючие фразы, угрозы… где это всё?
— Что… что ты сказала? — Оскар прочищает пальцем ухо.
— Это был ты, — произношу скорее для себя, чем для него, заставляю себя в это поверить. В то, что ребёнок, которого моя сестра носит под сердцем был зачат от этого морального урода.
— Это ведь шутка, да?
— Нет, — головой слабо качаю, — к огромному сожалению.
Теперь я понимаю, почему Полина согласилась подставить Макса, развести нас с ним по разным сторонам… Дура. Верила, что они с Оскаром смогут быть вместе! Верила, что он бросит всё ради неё, горы свернёт, может даже ребёнка признает? Не могу понять её… просто не понимаю! Почему она тогда у Макса деньги просила? Почему Оскару не сказала ни слова?..
Только Полина может ответить на эти вопросы. И она ответит.
Оскар замолкает, а уже спустя несколько секунд и музыка резко стихает, притихают смех и голоса…
Недоброе предчувствие стягивает желудок узлом. Только Оскар перемен в доме не замечает: жуткое, отчуждённое выражение лица и потерянные глаза, которыми он будто сквозь меня смотрит.
— Не верю, — хрипит тихо.
— Почему? За решётку не хочется? Надо было раньше думать!