— Вероника тебе сказала?
— Сказала, чтобы я лучше за тобой присматривала. И что бар — не место для такой, как ты.
— Такой, как я? — усмехаюсь. — Почему она это тебе сказала, а не своему Яроцкому?
— Так это он тебя…
— Хватит, — прикрываю глаза и откидываюсь затылком на подушку. — Не хочу о нём говорить.
— Он три для уже в школе не появляется.
— Хватит, Полина!
— Прости… — тупит взгляд.
Надоело слушать о Яроцком! Надело говорить о Яроцком! Надоело думать о Яроцком! Постоянно о нём думаю! Как заноза в заднице!
— Папа сказал, что не пустит тебя больше в школу.
— Тогда его дочь без среднего образования останется.
— Ты сама виновата, Лиз.
— Нотации мне теперь читать будешь?!
— А что?!
— Можно? — Лицо Паши и белая розочка с ещё не раскрывшимся бутоном просунутые в дверь палаты очень вовремя обрывают наш спор.
— Привет, Чача, — бросает ему Полина гадко. — Роза? Как банально. Я уже ухожу. Можете делать свои делишки, только не перестарайтесь.
— Полина!
— Что?! — замирает у дверей и всплескивает руками. — Прости, что вообще пришла тебя навестить! Больше не приду!
А я уже говорила, что у моей сестры вечное ПМС? Ну вот.
Чача не уходит из палаты до тех пор, пока не является медсестра и не зовёт меня на физиопроцедуры. И за эти несколько часов проведённых вместе я готова сказать Паше большое спасибо! Он — единственный, кто не завёл песню о том, какая я глупая, не расспрашивал, почему пила, с кем пила и что вообще со мной происходит. Знаю, Паша потом задаст все эти вопросы, долго терпеть не сможет, надо же и ему меня поучить, но, по крайней мере, сейчас я благодарна ему за разговоры ни о чём, за то, как расслабленно смогла почувствовать себя в его присутствии. А ведь могла бы и сама его вопросами закидать. Отлично помню наш с Вероникой разговор. Но… решила перенести все расспросы до лучших времён.
Больше ко мне не подключали всякие проводки, не надевали кислородную маску и даже разрешили пройтись по коридору, так что закат я провожала стоя у окна и раздумывала над глупостью вроде: почему дни, когда светит солнце, а не стеной идёт дождь, мне приходится проводить в больнице и давиться чувством одиночества и собственного бессилия?.. Ведь игра ещё не закончена, а я так и не узнала, что было на флэшке. Уверена, на той, что сейчас у Вероники — копия видео. Оригинал остался у Яроцкого. И вот невольно задаёшься вопросом — смотрел ли он? Знает ли что там — на флэшке. И если это видео каким-то образом связано с моим здоровьем, неужели в этом парне не осталось ни капли человечности, раз он продолжает меня уничтожать?..
Последние лучи окрасили улицы в красный, когда под окнами больницы остановился мотоцикл, водитель в шлеме поднял голову и, несмотря на то, что отлично знала — в окнах пятого этажа, в которых отражается солнце меня вряд ли можно увидеть, мурашки бессовестно побежали по коже, а странная глупая бабочка крыльями забилась в животе.
Я всё ещё помню тебя, улыбчивый мальчик с ямочками на щёках и искрящейся теплотой в зелёных глазах. Как жаль, что тебя не стало.
ГЛАВА 13
— Помни, ты поклялась отцу, что подобное больше никогда не повторится! — Мама стоит в коридоре и поучает меня. Сильная женщина, глаза которой блестят от слёз.
— Знаю, мам. Больше никаких пьянок, никаких ночёвок вне дома, никакой Светлаковой, — зашнуровываю кеды, сидя на пуфике в коридоре, а мама плечом подпирает встроенный в стену шкаф и держит в руках кружку с дымящимся кофе.
Полина сегодня ушла на полчаса раньше: то ли обиду на меня затаила, то ли не желает появляться в школе плечом к плечу с сестрой, которую там уже чуть ли заразной не заклеймили.
А я вот только выходить собираюсь. Волнуюсь ли? Есть такое.
И снова в школу, как в первый раз.
«Выше нос, плевать на всех, пусть шепчутся, нет до них никакого дела», — повторяю про себя, как мантру.
