— Вот здесь я вообще пролетаю.
Вероника замолкает, и я вижу, как она правильные слова подобрать пытается. А ещё впервые вижу, как в её бездушном, высокомерном взгляде появляется нечто иное — живое, болезненное.
— За что ты его так любишь? — шёпотом озвучиваю мысли.
Вероника с горечью усмехается, и вот снова я вижу то, чего по всем законам природы эта ледяная королева должна быть лишена — слёзы скапливаются в уголках её красивых глаз.
— Разве ответ на этот вопрос существует? — спрашивает, печально улыбаясь. — Я лишь… лишь могу пожелать тебе, Багрянова, никогда не оказаться в ситуации, когда твой любимый человек будет вариться в самом пекле Ада, а ты будешь бессильна его спасти.
Нееет… Не прокатит. Пусть даже не пытается давить на жалость!
— А то, как это всё на мне сказывается, тебя и Яроцкого не интересует?
— Тогда иди и сама скажи ему, что больна! — всплескивает руками. — Скажи! Почему нет? Почему до сих пор не сказала? Что это за тайна такая, которую ты рассказать боишься?.. Не скажешь?.. — Усмехается, стряхивая со щёк слёзы прорвавшие оборону. — Не всё так просто, да, Багрянова?
— Я уже сто раз сказала, что ни тебя, ни Яроцкого, ни кого-либо ещё это не касается.
— Тогда что планируешь делать? — вопросительно выгибает брови. — Собираешься пройти игру до конца? А что если… что если не выдержишь?
Не хочу отвечать. Хочу поскорее закончить этот разговор!
— Подумай о том, что я тебе предлагаю, — звучит уверенно. — Ты пройдёшь игру до конца с моей помощью, и всё это дерьмо останется позади. Для всех нас!
— С чего ты вообще так решила? — хмурюсь, складывая руки на груди.
— Просто уверена — ты последняя. Для Макса последняя. Он закончит на тебе, а дальше… пусть игра продолжается без него. Мне нет дела до Оскара и остальных. Я помогу тебе выполнить оставшиеся три задания. Даю слово, что ничего плохого с тобой не случится! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты с лёгкостью и как можно быстрее закончила игру.
Усмехаюсь:
— А Максу и остальным эта лёгкость понравится?
— Они не узнают о нашем договоре, — отвечает вкрадчиво. — Давай вместе положим этому конец, Багрянова. Помоги мне вытащить его!
А разве должна?
Нет, ну серьёзно, а обо мне кто-нибудь подумал?
— Ты не пострадаешь, — заверяет и так уверенно, чёрт возьми. А смотрит как… И эта девушка передо мной — та самая Светлакова? Меня об одолжении просит? Помочь просит?
— Клянусь, Багрянова, если понадобится, я всё за тебя сделаю.
Вот это да… Вот это любовь. Только как про себя проговариваю, звучит уж слишком скептически. Злюкой я какой-то стала, совсем доверия к людям нет.
— Я хочу знать, что на видео, — разговор принимает оборот деловых переговоров. — На настоящем видео!
Вероника будто бы с облегчением вздыхает и победно улыбается. Думает, что я согласилась помочь её чокнутому парню, но всё, чего хочу я — это помочь самой себе.
— Ты опоздала, — жалуется Зоя, при виде меня и отлипает от детских качелей.
— Прости, — с трудом, но улыбаюсь в ответ. — Планировалось, что ждать тебя буду я.
Первую половину дня Яроцкого в школе не наблюдается, так что вся парта вновь достаётся в моё распоряжение. И удивительно, но сегодня я чувствую себя совершенно иначе. Всем будто стало на меня плевать! Не дразнят, шуточки не отвешивают — даже Саша Кирилов помалкивает, только Зою задевает, что стало у него уже чем-то вроде привычки. Никто не интересуется, в какой такой обморок я грохнулась, почему лежала в больнице, да и в общем атмосфера в классе как-то поменялась — я будто бы перестала быть объектом повышенного внимания. Ну, или почти перестала: на перемене между вторым и третьим уроками девчонки из параллельного класса довольно шумно обсуждали вероятность моей заразности.
— Тебе не кажется, что странно тихо стало? — интересуется Зоя у кабинета математики и скептическим взглядом рассматривает наших одноклассников.
А я смотрю на Веронику, потому что точно знаю, кто она — причина, по которой всем дружно стало на меня плевать. Все даже удивляться побоялись, когда сама королева школы села за мою парту на втором уроке и вела себя так, будто мы с ней лучшими подружками стали. Ещё бы… кто хочет быть врагом самой Светлаковой?
— Ты ей денег, что ли отстегнула? Сколько? — Только Зоя с лёгкостью высказывается на этот счёт. — Светалкова весь день тебе лыбу давит.
— Пусть давит, — отмахиваюсь, не заинтересованная в любезности Вероники. — Мне без разницы.
