В Пасти Льва

— И давно он здесь лежит? — спросила Равн.

— Судя по запаху и вздутию живота, — ответил Педант, — четыре дня.

— И, — медленно кивнула Олафсдоттр, — теперь становится понятно, почему он не появился в назначенное время. Оно и к добру, все равно бы он все испортил.

Донован обернулся и посмотрел на нее.

— Это ты о чем?

Она указала на пустой ящик.

— Он пришел за оружием и ухитрился застрелиться из него. Как мне кажется, это весьма красноречиво говорит об уровне его компетентности.

Донован посмотрел на мертвеца.

— Не думаю, что теперь это так уж важно.

— Ошибаешься, дорогуша. Скажи-ка, где теперь то оружие, которое еще недавно лежало в этой прекрасной шкатулке?

Донован не слишком приглядывался к месту гибели контрабандиста, зато этим занимались Ищейка и другие его личности.

«Он сидел на стуле, когда достал оружие, — заметил Ищейка. — Когда оно выстрелило из-за его глупости, он откинулся назад, а потом сполз на пол ногами вперед. Оружие выпало из его рук и, скорее всего, откатилось. Места тут не так уж и много, так что оно должно быть где-то рядом, но мы его не видим. Заключение: это самоходное оружие. Учитывая вмятину на мягкой подкладке, оно должно быть размерами примерно с мяч для регби — такой, который имеет эллипсоидную форму и используется на Боярышниковой Розе».

Олафсдоттр тем временем перевернула труп на бок, возможно рассчитывая найти оружие под телом, но увидела лишь рану, зиявшую в затылке контрабандиста. «Латная перчатка» выбила тому не только зубы, но заодно и черепную коробку опустошила.

— Сквозная дырень в черепе! — воскликнула конфедератка, наклоняясь и разглядывая рану. — Ударило в мягкое нёбо, прошло через средний мозг и теменную долю, а потом вылетело, разрушив затылочную кость. Что же за оружие такое могло в него выстрелить?

— В товарной накладной оно было обозначено как «принц-лягушка».

— А ты, мальчик, времени не терял! — ухмыльнулась Олафсдоттр. — И что же такое этот «принц-лягушка»?

— Мы точно не знаем. Но у терран есть на этот счет легенда, — ответил человек со шрамами. — Насколько я понимаю, устройство должно было стать ловушкой для Молнара.

Он вновь посмотрел на труп контрабандиста и на зияющую в его черепе рану.

— На твоем месте, увидев, что эта штуковина прыгает неподалеку, я бы не стал пытаться ее целовать.

Ригардо-джи был тупицей — заключил человек со шрамами. Как многим другим жалким болванам, ума ему хватало лишь на то, чтобы понять, как связать А и Б, но стоило добавить пункт В, и он сразу растерялся. Да, контрабандист умел читать между строк и сообразил, что подарок Гарпунного Троса Молнару должен был стать местью за гибель «Веселого антика», но подлому засранцу и в голову не могло прийти, что оружие должно убить своего владельца.

— Значит, — протянула Олафсдоттр, — штуко-ови-на вырвалась на сво-обо-оду.

Конфедератка огляделась и, подойдя к двери, прислушалась. За исключением привычного гула и скрежета двигателей, все было тихо. Бак со свининой, который не было видно от входа, зашипел, и его вентиль с громким лязгом повернулся. Равн, и без того напряженно ловившая каждый звук, дернулась и непроизвольно вскинула шокер.

— Скажи, пока мы не пытаемся поцеловаться с этим… «принцем-лягушкой»… нам ведь не стоит его бояться?

— Я бы не стал на это рассчитывать, — покачал головой Донован. — Его спроектировали так, чтобы Молнару захотелось его поцеловать, но дважды один и тот же трюк бы не сработал. После первого поцелуя устройство должно было искать в его твердыне новые цели… что для властей Гарпунного Троса означает всех живых цинтиан, будь то мужчины, женщины или дети. Та самая бездумная и безжалостная месть, какой славится народ. Абалонцы куда более мягкотелы, и, если хоть словечко об этом просочится в массы, падет далеко не одно национальное правительство. Но рано об этом думать, пока мы сами в западне. Лучше всего вернуться и запечатать все люки, ведущие к основным помещениям судна.

В тишине, последовавшей за его словами, они услышали отдаленный грохот подпрыгивающего предмета.

«Он, должно быть, анализирует звуки, чтобы найти живых, — прошептал Ищейка. — Чтобы найти и уничтожить».

«Действуем быстро, — добавил Силач. — И бесшумно».

О том, насколько серьезно все восприняла конфедератка, свидетельствовал тот факт, что она, выходя из комнаты, повернулась спиной к Доновану, все еще сжимавшему разводной ключ так, что даже костяшки пальцев побелели. О его же собственном напряжении говорило то, что человек со шрамами не воспользовался представившейся ему возможностью.

«Всего один взмах, — подумал он, — и я все-таки увижусь с дочерью. И бан Бриджит».