— Равн, — говорит ей бан Бриджит, — зная тябя, могу сказать, что ты ня покрасняла бы, даже если бы могла.
— О, значит, плохо ты меня знаешь! Я родилась на Грумовых Штанах — основной расой там являются те, кого вы называете алабастрианцами. Многие манеры, которые усваиваешь в детстве, не так-то просто отбросить в зрелом возрасте.
— Плявать, — бан Бриджит показывает направление стволом шокера.
Ее пленница вздыхает и выходит из комнаты, зажатая между двух Гончих. Как только они скрываются за дверью, Мeарана заливается смехом и исполняет на арфе небольшой пассаж.
— Мисс? — спрашивает мистер Владислав, удивленно наклонив голову. При этом он не перестает прибираться в библиотеке.
— Да т’к, ничего ос’бенного, Тоби. Прост’ под’мала, шо акромя м’ня тут и играть-та нихто не умеет.
— Простите, но я не понимаю, мисс. — Он поднимает поднос с канапе и ждет, последует ли какое-нибудь объяснение.
— Ск’жи, ты кохгда-нить видал, шоб инструмент наихрыв’л арф’сткой, пока та пытается ихрать на нем?
От пояснения стало ничуть не понятнее. Но слуга учтиво улыбается и отвечает:
— Не, мисс, не вид’л.
Мистер Владислав поспешно удаляется.
— Что касается того взрыва, — произносит бан Бриджит после того, как все освежились и вновь заняли свои места, — кто мог знать, что Донован будет на той гондоле?
— Диспетчер, — предполагает Мeарана.
Трое остальных смеются.
— Да нет, дорогая, — говорит бан Бриджит. — Он-то ведь знал, что они пропустили свою гондолу, и мог передать убийце номер нового рейса.
— Значит, вояки. Их чувство собственного достоинства унизили, они позвонили приятелю в городе, и…
— Нет-нет-нет, кро-ошка Люси, — отвечает Олафсдоттр, снова удобно развалившаяся на диванчике. — Им было известно как раз таки про вторую гондолу, но не про первую. Тот же человек, который наблюдал за посадочной платформой, отметил наш номер в очереди, передал его дальше и ушел.
— Допустил ошибку, — комментирует Изящная Бинтсейф. — Ему следовало подождать и удостовериться, что вы действительно сели в гондолу.
— Даже враги порой ошибаются, — говорит Тень. — И было бы здорово, если бы они ошибались сильнее, чем мы. Но самое лучшее место для наблюдения за очередью — сама очередь. Нарушив ее, как это затем сделали мы, наводчик мог привлечь к себе внимание. — Сейчас Олафсдоттр использует галактический. — Возможно, он знал Падаборна в лицо, а потому опасался, что тот узнает его.
— Полагаю, наблюдатель действительно ждал, — произносит Изящная Бинтсейф. — Только уже в Риеттицентре. Он и был смертником.
Бан Бриджит поправляет рыжие волосы.
— Тогда он вполне мог бы устроить взрыв прямо в небесном порту. Чего тянуть, когда цель стоит рядом? Наличие невинных жертв его определенно не пугало.
Она немного подумала и пробормотала:
— «По плодам их узнаете их»[15].
Олафсдоттр разводит руками.
— Ошуа просчитывал все со всех мыслимых углов и никогда не ошибался. Но одно меня сильно тревожит.
— Хочешь сказать, — говорит Мeарана, — тебя пугает что-то кроме неудавшегося покушения?
— О-о, бо-ояться бы сто-оило-о, если бы о-оно-о удало-ось.
Бан Бриджит складывает пальцы в пирамидку под подбородком.
— Почерк.
Остальные присутствующие в комнате профессионалы кивают.
— Тени, когда передают свое послание, обычно действуют более изящно, — произносит конфедератка. — Такие взрывы чужды нашему чувству прекрасного. Мои коллеги склонны к минимализму.
— Согласна, — отвечает бан Бриджит. — Без повода шумиху не поднимают. А стало быть…
— …послание предназначалось кому-то другому.
Мeарана недоверчиво косится:
— Хотите сказать, их гондолу случайно выбрали в качестве цели?
— О-о, — качает головой Олафсдоттр, — на свете не бывает случайностей. Есть только судьба. Знаешь же поговорку: «Убить двух зайцев одним выстрелом»? Мы с Донованом были первым из них. Наша гибель должна была вспугнуть второго.
— И кем же был этот второй зайчик? — спрашивает бан Бриджит.
