В Пасти Льва

Равн на мгновение замерла.

— Как… жаль, — сказала она.

— Поверь, он тоже был не слишком-то рад, но я как-то не был готов сам от них отойти.

— И это хорошо, а то разве могла бы я сейчас получить такое удовольствие, — произнесла Олафсдоттр, прежде чем возобновить свои ласки.

Убедившись, что она больше ничего не собирается сказать, Донован отстранился.

— Что-нибудь еще?

— О, сладенький. Нельзя же сто-оль о-очевидно-о по-охазывать, что-о все это-о лишь спехтакль. Что-о со-облазнение было-о не насто-оящим. Всехда до-ово-оди ихру до-о ко-онца, до-оро-охуша. Я же го-ово-орила, что-о о-однажды мы станем друзьями. По-очему бы не сейчас?

Но как ни один наркотик не мог оказать влияние на всего Донована-буига, как ни один ритуал или медитация не могли погрузить его в транс, так и поток энзимов не сумел всецело завладеть им. Шелковистый Голос поддалась обольщению, но вот Фудир выступил против, верный той женщине, которая его ненавидит. Внутренний Ребенок, как всегда, стоял на страже, а Ищейка пытался докопаться до сути.

«Интересно, а от кого тогда она пытается сохранить в тайне этот разговор?» — спросил он Фудира.

— Ошуа. Кто же еще может наблюдать за всем кораблем? Вопрос скорее в том, что именно она собралась от него скрыть. Определенно не состояние нашего разума. Об этом-то ему уже известно.

«Слишком очевидно. Она не хочет, чтобы наш гостеприимный хозяин услышал что-то, чего не должен знать Гидула. Вспомните ее слова».

«Не задавай вопросов, на которые я пока не могу дать ответ», — услужливо напомнил Педант.

«Это значит, что она не готова ответить, но не то, что она ничего не знает».

«Для того, кому наш язык не родной, разница между понятиями „не могу“ и „не способна“…»

«Заткнись, Педант. Как там дела у Донована и остальных?»

«Ну, если бы они не были в таком ужасе от происходящего, возможно, им бы это даже понравилось».

«Да уж, — подумал Фудир. — Проблем свалилось до одного места. И даже на планету спускаться не понадобилось».

Ценьжем гаафе: седьмой допрос

Про женщину с золотой кожей нельзя сказать «она покраснела», так что бан Бриджит, скорее, побронзовела, услышав рассказ Олафсдоттр о соблазнении Донована-буига. Мeарана наблюдала, как ее мать все сильнее напрягается с каждым новым словом о ласках между Тенью и отцом.

Арфистка улыбается, пусть и несколько обеспокоенно. Изящная Бинтсейф даже не пытается скрыть тревогу, ее оружие наполовину извлечено из кобуры. Поток издевательств можно прекратить разными путями…

Но бан Бриджит сама обрывает нить повествования. Она вскакивает и, сжав руки в трясущиеся кулаки, восклицает:

— Пес! Изменник!

— Ку, — произносит Изящная Бинтсейф, надеясь унять ее гнев, — разве ты не слышала? Он не получал от этого удовольствия. Мыслями он был совсем в другом месте.

Бан Бриджит резко поворачивается к подчиненной и указывает рукой на умолкшую Тень, которая по очереди оглядывает каждую из допрашивающих ее женщин.