– Уорренби обратился ко мне! – крикнула она. – Это был совершенно невозможный человек. Не надо хмуриться, Бернард: да, он мертв, но факты есть факты. В этом был весь он: выведать у меня, что ты уже отдал в аренду карьер, вместо того чтобы спросить тебя самого. Не выношу людей, идущих окольными путями без разумных причин. Ужасное плебейство!
– Уорренби обратился к вам, мадам?
– Не то что обратился… Повел речь вокруг да около.
– Когда это было? – спросил Хемингуэй.
– Господи, не помню! Он был таким любопытным, цепким! – Она затушила сигарету. – Интересно, кто являлся его клиентом? Похоже на какую-то мутную фирму, с которой мой муж не стал бы иметь дела. Забавно!
– Так, без сомнения, и было, – произнес старший инспектор, вставая.
Глава 11
Приехав в пять часов к викарию, Хемингуэй застал его за разговором с одним из церковных попечителей, мистером Генри Хасуэллом. Неопытная служанка с испугу привела гостя прямо в кабинет викария.
– Этот джентльмен из Скотленд-Ярда, сэр, – пролепетала она.
– Боже сохрани! – ахнул от неожиданности викарий. – Ведите его сюда, Мэри. Ах, вы уже здесь? Хорошо, Мэри, ступайте. Добрый день, мистер… не знаю вашего имени.
Хемингуэй вручил ему свою карточку. Викарий надел очки, прочитал: «Старший инспектор Хемингуэй» – и произнес:
– Добро пожаловать! Чем могу быть вам полезен? Познакомьтесь, это один из наших попечителей, мистер Хасуэлл.
– Может, мне уйти? – спросил Хасуэлл, поприветствовав Хемингуэя кивком.
– Мне вы не мешаете, – ответил Хемингуэй. – Мне стыдно вас прерывать, викарий. У меня совсем мелкое дело. Из регистра огнестрельного оружия явствует, что у вас есть винтовка калибра 0,22. Можно на нее взглянуть?
– Винтовка? А как же, есть! Вернее, у моего сына. Я покупал ее для него, хотя сейчас он ею не пользуется, потому что живет в Лондоне. Никогда не знаешь, понадобится ли она ему, когда он приезжает. Сам я не стрелок.
– Конечно, сэр. Вы мне ее покажете?
– Дайте вспомнить! До чего неудобно! Где же она? Простите, я пойду посмотрю. Садитесь!
Проводив его взглядом, Хемингуэй произнес со вздохом:
– Как я погляжу, еще один ствол канул неведомо куда! Первый был вашим, сэр.
– Вы перекладываете на меня ответственность за оплошность моей жены, старший инспектор? – спокойно откликнулся Хасуэлл. – Я не согласен, что винтовка куда-то канула. Ее одолжили – правда, в обход правил – местному водопроводчику, однажды заведшему заглохшую машину моей жены. Правда и то, что он вернул ее через несколько дней, и с тех пор она, насколько я знаю, лежит дома.
– Да, сэр, но мне сообщают, что она висела без присмотра в шкафу у вас в чулане, откуда любой мог ее взять без вашего ведома.
– Согласен, но позвольте уточнить, что ее обнаружили в этом самом шкафу вчера вечером. Я еще могу – хотя с большим трудом – представить, что ее забрал кто-то из гостей устроенного моей женой теннисного турнира. Но мне никак не удается объяснить, как кто-либо мог пронюхать о винтовке в шкафу, а тем более вернуть ее потом на место, оставшись невидимым. Вы забрали ружье? Мой сын оставил его для вас.
– Нет, сэр. Это сделал сержант Карсторн.
Хасуэлл чуть заметно улыбнулся:
– Согласитесь, мы ничего от вас не утаили, старший инспектор.
– Образцовые открытость и честность, сэр. В ваш чулан можно проникнуть из сада?
– Нет, только из холла. Над глухим матовым окном крутится вентилятор. Если учесть алиби моего сына, то остается лишь один человек, который мог бы сначала забрать оттуда ружье, а затем вернуть его на место, – я сам. Только я вряд ли стал бы возвращать его туда. – Ну что, Клиберн, настигли вас ваши грехи?
– Еще как! – ответил вернувшийся викарий. – Мне ужасно жаль, инспектор, но, боюсь, я не могу немедленно предоставить вам это оружие. Помнить бы заранее о ловушках, что усеют наш путь! Знаю, я поступил дурно, прекрасно знаю!
– Не огорчайтесь, сэр! Просто вы его кому-то одолжили, – сказал Хемингуэй. – Хотя и не должны были этого делать.
– Это невозможно отрицать, – скорбно проговорил викарий. – Но когда у тебя есть спортивное оружие, то надо быть скупердяем, чтобы не одолжить его тому, у кого его нет. Особенно когда пример подает сам добрый сквайр, позволяющий стрелять у себя на пустоши и поощряющий деревенских ребят заниматься спортом. Большинство из них – молодцы! Я следил за тем, как многие ребята росли, от самой колыбели, и могу вас заверить, инспектор, что, хотя и нарушал закон, доверяя оружие тем, кто не имеет права его держать, никогда не отдал бы его тому, за кого не мог бы поручиться.
– Кому же, например, сэр? – поинтересовался Хемингуэй.
– Полагаю – и жена помнит то же самое, – в последний раз это был молодой Дитчлинг. Он пел у меня в хоре, пока голос не начал ломаться. Золото, а не
