одну бумагу и воскликнул: – Вот, сэр! Бенефициарий! – Он положил бумагу на стол и ткнул пальцем в соответствующую строчку.
– Ох, уж эти законники, – с отвращением пробормотал Хемингуэй. – Поищите словарь!
Инспектор вернулся через несколько минут с увесистым томом.
– Так называется тот, кто получает прибыль от имущества в доверительной собственности, – продекламировал он.
– Отлично! – кивнул Хемингуэй, просматривавший письма. – Этот клиент, понятно, хочет свою долю. Можно приступать к продаже, но Драйбек по какой-то причине тянет резину…
– Неудачное время для продажи, – подсказал Харботтл. – Он так и объясняет в одном из своих писем, и это звучит разумно. Уорренби этого не опровергает. Пишет с безупречной учтивостью: мол, ситуация ясна, но его клиенту не терпится без промедления получить свою долю вырученного. Не понимаю, сэр, какое это имеет отношение к убийству? Я сомневался, нужно ли показывать это вам. Причина сомнения – появление в кабинете Уорренби Драйбека сегодня днем. Я решил, будто он что-то вынюхивает, однако он объяснил, что хочет как-то помочь Каупланду. Драйбек пытался вытянуть из меня, нашел ли я что-нибудь, – так я расценил его болтовню. Конечно, я его выпроводил, а потом подумал, что он беспокоится из-за переписки с Уорренби. Ничего иного, что касалось бы его, я не нашел.
– Любопытно, – признал Хемингуэй. – Клиент Уорренби тянулся за своей долей, а Драйбек, наоборот, не торопился. Может, он просто старался для выгодоприобретателей – жаль, мы не знаем, как относились к немедленной продаже другие! Хотя у него могли быть свои причины.
– Господи, шеф, уж не намекаете ли вы на хищение? – воскликнул Харботтл.
– Нет, – покачал головой Хемингуэй, – но я не удивился бы, если бы он просто все загубил упрямством или нерасторопностью. Бьюсь об заклад, Уорренби об этом пронюхал. В общем, придется разбираться. Что тут? – Он взял адресную книгу и открыл ее.
– Пока не смотрел, сэр. Наверное, надо.
Хемингуэй кивнул, рассеянно листая тонкие страницы.
– Сделайте одолжение. Мало ли что случайно… – Он осекся. – Чтоб мне провалиться!
– Вы что-то нашли, сэр? – Инспектор заглянул ему через плечо.
– Вот неожиданность! Не верилось, что подобное возможно. Пусть это послужит вам уроком, Хорас. Всегда обращайте внимание на то, что говорят вам люди, как бы глупо это, по-вашему, ни звучало!
– Вы-то ничего не упускаете, – отважился на комплимент Харботтл.
– На сей раз упустил. У меня возникло подозрение, что ваш приятель Пленмеллер пытается пустить меня по ложному следу. Посоветовал мне искать некоего Нентолла – а он вот где, голубчик! Фрэнсис Алоизий Нентолл, Брейдгерст, Сюррей. Проклятие! Что мне стоило заглянуть в эту книгу перед звонком суперинтенданту! Теперь придется перезванивать ему завтра утром.
– Что сообщил об этом человеке Пленмеллер?
– Однажды Уорренби спросил Линдейла, говорит ли ему что-нибудь это имя, и вопрос тому сильно не понравился. Может, так и было, может, и нет. В одном я уверен: хозяйка тявкающих Ультим не зря уловила в Линдейлах какую-то фальшь. Она здорово напугана и не спускает с них глаз. Есть нечто такое, что они от меня тщательно скрывают. Сквайр тоже… Кажется, теперь я знаю, что это. Ну и дельце, Хорас!
– Я не понимаю, сэр!
– И никогда не поймете, потому что не интересуетесь психологией.
Инспектор, знакомый с причудами своего шефа, уставился на него, но Хемингуэй не стал ничего объяснять.
– Не знаю, бывал ли у меня когда-нибудь такой обширный выбор, – наконец произнес он. – У троих мотив, заметный за милю: племянница убитого, наследующая его деньги. Ее парень, утверждающий, будто не помышляет о женитьбе, что я считаю ложью. Старик Драйбек, годами отстававший от Уорренби, да еще испугавшийся – если верна моя догадка, – что тот разоблачит его халтуру с неким трастом. Всех троих можно считать подозреваемыми первого порядка. За ними следуют подозреваемые под вопросом, со сквайром во главе. Полагаю, Уорренби шантажировал его.
– Сквайр? – усомнился Харботтл. – В чем же цель шантажа?
– Обесценивание нанятого имущества. Знаю, вам неведомо, что это такое: действия, не подпадающие под уголовный кодекс. У него могли возникнуть проблемы, но полиция не вмешивалась бы. Сейчас объясню, не перебивайте! Итак, со сквайром подозреваемых четверо, далее придется приплюсовать и его жену, хотя насчет нее у меня большие сомнения. Уже пять. Вот мы и добрались до Линдейлов. Это мог сделать любой из них, тем более муж, будь у него достаточный мотив. Подозреваемых «под вопросом» набирается четверо. Значит, в общей сложности семь.
– А Пленмеллер? – напомнил Харботтл.
– И его не забыл: он у меня возглавляет третью категорию – тех, кто мог бы это сделать, но вроде не имел для этого никаких причин. Таких трое. Пленмеллер, вполне способный на убийство; Хасуэлл – темная лошадка…
– У него алиби, сэр!
– Не младший, а его папаша. Я встретил его сегодня у викария. Он один из тех хладнокровных, рассудительных людей, кто говорит только то, что считает нужным. Как установил Карсторн, в субботу днем Хасуэлл побывал в пятнадцати милях от Торндена. Мы вынуждены полагаться на его слова, будто
