– Доброе утро!
– Доброе, – появляется на пороге Игорь, – надеюсь.
– Приготовить тебе завтрак?
– Ты не передумала ехать?
– Конечно, нет! – говорю преувеличенно веселым голосом. – А что, ты передумал?
– Не представляю, как ты собираешься оставаться незамеченной на кладбище. Там же негде спрятаться.
– Думаю, там есть деревья.
– Соломинка, ты, конечно, стройная, но боюсь, меня с мотоциклом из-за дерева будет видно.
– Значит, пойду пешком. Одна.
– Поехали, а то пропустим похороны.
– Ты что, игнорируешь меня?! Я же сказала, что пойду пешком!
– Я слышал, – отвечает Игорь спокойно. – Нет, я тебя не игнорирую. Я за тебя боюсь.
Чувствую себя дрянью. Повысила на Игоря голос, а он в это время искренне обо мне беспокоился. Все-таки Игорь необыкновенный. Подобных мужчин я еще не встречала. Может быть, мне просто не везло на людей? Какая теперь разница. Главное, я должна сохранить его поддержку, поэтому не имею права принимать его помощь как должное, и тем более чего-то требовать.
– Все будет хорошо, – подхожу к нему, но когда он протягивает руки, чтобы меня обнять, уворачиваюсь. – Поехали!
На улице меня ждет сюрприз. Возле крыльца стоит тот самый оранжевый мотоцикл, которым Игорь хвалился вчера в мотосервисе.
– Мы поедем на этом?
– Да. Я думал, он тебе понравился.
– Еще бы. На него сложно не обратить внимание.
– Черт! Как-то не подумал об этом. Давай я быстренько съезжу, поменяю его на что-нибудь неприметное.
– Уже поздно. Если не выедем прямо сейчас, не успеем даже к концу похорон.
Я надеваю шлем и поторапливаю Игоря. Мотоцикл выезжает на дорогу, плавно скользит по блестящему асфальту. Ездить на байке в дождь мне еще не приходилось. Кажется, страх перед дорогой возвращается и даже становится сильнее, но проходит пара минут, и я снова чувствую себя в безопасности. Игорь прибавляет газу, и скоро мы оказываемся возле кладбища. Не нужно гадать, где должны похоронить Катю – подъезд к этому месту загорожен машинами. Игорь останавливает мотоцикл неподалеку и снимает шлем.
– Никогда бы не подумал, что у Катьки было столько друзей, – говорит он, но тут же замолкает, заметив выражение моего лица.
– Полгорода собралось ее проводить. И все они считают меня убийцей.
– Не бери в голову.
– Почему? Может, так и есть?
– Сколько раз мы об этом говорили? Ей раскроили череп. От пощечины такого не бывает.
– Видишь крышку от гроба?
– Красивая, денег Олег не пожалел.
– Катю хоронят в открытом гробу. Если бы ей раскроили череп, крышку бы закрыли.
– Наверно, дырка в затылке, – Игорь передергивает плечами.
Не только ему становится дурно от этих слов. Меня с самого утра подташнивает. Наполненный озоном воздух бодрит, но от запаха влажной свежевскопанной земли мутит еще сильнее. Хочется быстрее уйти отсюда, но совесть уговаривает остаться и пережить испытание до конца. Я поднимаюсь на мыски и смотрю поверх толпы. Со стороны я, наверно, кажусь обычной зевакой. Хорошо бы так и было. Темные очки остались дома, вместе с сумкой. Дома… Забавно. Мои мысли уходят в другом направлении, когда глаза встречаются с напряженным, даже суровым взглядом. Я мгновенно опускаюсь на всю ступню и даже пригибаюсь, пока мозг не подает сигнал: это Ира. Я снова аккуратно приподнимаюсь и наблюдаю, как подруга обводит толпу взглядом. Она стоит возле Олега и поддерживает его под руку. Удивительно, как только мамочка уступила кому-то место возле сына. Теперь понятно: свекровь подходит к гробу и откашливается, готовясь произнести речь. Можно было бы обойтись и без этого, но она не могла упустить шанс снова оказаться в центре внимания.
– У каждого человека есть два главных события в жизни, – громче, чем нужно, говорит она. – Это рождение и смерть. Между ними находится жизнь. Страшно, когда расстояние от рождения до смерти измеряется пятью крошечными шагами.
– Такое ощущение, что она готовилась по учебнику, – замечает Игорь. – Как к школьным урокам.
Я киваю и продолжаю слушать.
– Большинство собравшихся здесь задаются вопросом: зачем Бог забрал к себе ни в чем не повинного ребенка? Почему первыми из жизни уходят хорошие, чистые душой люди? Там, на небесах, Господу нужны именно такие. Он призывает к себе самых лучших, самых достойных.
