Хозяйка муравейника чуть не потеряла сознание от счастья. «Наконец-то явилась, милочка! — подумала она. — Ты, должно быть, чуть жива от голода и совсем озябла. Посмотрим, не пропала ли у тебя охота петь». Стрекоза, однако, вовсе не страдала от холода. Она кутала плечи в дорогую шубку, а на углу ее ждал новенький «роллс-ройс».
— Я пришла попрощаться, — сообщила стрекоза с порога.— Пока ты тут вкалывала, я познакомилась с одним сверчком. У него связи в шоу-бизнесе.
— Да ладно тебе! — пролепетала остолбеневшая муравьиха.
— Уж поверь мне. Маноло… Его зовут Маноло, прелестно, правда? Так вот, Маноло снял для меня потрясающую квартиру и оплачивает все мои счета. А сейчас мы едем в Лондон записывать мой первый альбом.
— Да быть не может!..
— Честное слово! А потом мы с Маноло отправимся с круиз по Средиземному морю. Знаешь: Италия, Турция, Греция… Я пришлю тебе открытку. Чао!
И стрекоза направилась к своему «роллсу», кутая шейку в пушистый воротник. Муравьиха долго стояла посреди гостиной переводя взгляд с входной двери на забитую припасами кладовку. Она думала о том муравье, который ухаживал за ней летом, а потом сошелся с ее подругой Матильдой. «Черт! — спохватилась она вдруг. — Совсем забыла! Стрекоза ведь будет в Греции. Там живет этот старик-писатель, Эзоп, кажется. Надо было передать ему от меня привет. Будь он неладен!»
1999
ДА ЗДРАВСТВУЮТ ВОЛХВЫ!
Терпеть не могу Санта-Клауса. Если в один прекрасный день я решу стать серийным убийцей, первым делом перестреляю министерство культуры, а потом сразу примусь за хохочущих толстяков в красных куртках. Испания вот-вот станет настоящей европейской страной. Уже сейчас мы с неподдельной радостью пляшем под американскую дудку в Ираке и любой другой точке земного шара. Хорошо, с этим я готов смириться, но увольте меня от парада Санта- Клаусов на улице Чамбери. Это так же нелепо, как жители Арканзаса, распевающие севильяны. Я знаю, что Санта-Клаус пришел к нам не вчера, что он современнее одетых царями Востока стариков, что детям теперь достается больше подарков. И все же этот тучный бородач нелепо выглядит на испанских улицах. Это американское изобретение, призванное увеличить объемы продаж в супермаркетах, не стоит одного горба верблюда волхва Гаспара, как все резиновые монстры Хеллоуина не стоят нашей Ночи Всех Усопших.
В детстве автор этих строк был самым верным подданным царей Востока. С тех пор прошло много лет, миновало много рождественских ночей. Дети видят мир не так, как взрослые, иначе воспринимают звуки и запахи. Возможно, поэтому детские годы представляются мне сплошным волшебством. В лужах отражался свет уличных фонарей. Из трамваев выходили закутанные в шарфы горожане. Прохожие угощали вином и печеньем постовых в замечательных белых касках. Интересно, куда пропали эти постовые? Я вспоминаю псалмы по радио, звон бубнов и грохот деревянных трещоток. Я вспоминаю, как плакали мы с братьями, когда нашего любимца индюка Федерико зажарили к праздничному ужину. Но чаще всего я вспоминаю сверкающую вывеску магазина игрушек. Как манили нас, детей, не знавших телевизора, ее разноцветные огоньки. Мы прижимали носы к стеклу витрины, мечтая завладеть выставленными в ней сокровищами: железной дорогой, игрушечным пистолетом, картонной лошадкой или коробкой с оловянными солдатиками.
Конечно, я замечал и другие приметы Рождества, но лишь спустя годы смог понять, почему соседский мальчишка глядел на витрину с такой тоской и почему через день после визита волхвов, когда я хвастался новенькой шпагой, совсем как у Черного Лебедя, он отворачивался, пряча руки в карманах. Почему бедно одетая женщина, застыв на пороге магазина, нервно подсчитывала деньги, которых явно не хватало на куклу — мечту ее дочурки. Почему человек в потрепанном пальто долго смотрел на украшенную огнями вывеску, а потом уходил прочь, домой, чтобы всю ночь мастерить убогие игрушки из дерева и картона для своих четверых детишек, которые тоже мечтали о подарках на Рождество. Мне больно вспоминать об этом. Сейчас я понимаю, какая тоска стояла в их глазах. А тогда я был всего лишь ребенком. Беззаботным ребенком, которому очень повезло в жизни.
Давно нет на свете безмерно дорогих для меня людей, которые на цыпочках пробирались в мою комнату, чтобы оставить подарок у изголовья кровати. Некому спасти меня от холода и защитить от страшного недуга — сознания царящей вокруг мерзости. Но до сих пор любимые тени окружают меня в волшебную рождественскую ночь, и, вглядываясь в темноту спальни, я вижу их улыбки. И потому три фигуры в пурпурных одеждах и коронах из золотой бумаги, которые, вопреки Санта-Клаусу и тому идиоту, который его изобрел, несмотря на все модные веяния, экс-министра Солану и американское «мыло» по телевизору, проходят по улицам наших городов пятого января каждого нового года со своими верблюдами, — единственные правители, которым принадлежит моя шпага. Я готов сделать исключение лишь для Анны Австрийской и ее алмазных подвесок. А толстый янки с бородой обойдется.
ДУРНАЯ РЕПУТАЦИЯ
Ничего особенного. Просто пару дней назад, когда я сидел на скамеечке и наслаждался солнечной погодой, мимо пробежал мальчишка с ружьем, ранее принадлежавшем то ли Терминатору, то ли одному из Людей в Черном, — должно быть, недавним подарком волхвов. Решив, что я как нельзя лучше подхожу на роль инопланетного монстра, маленький негодяй «разрядил» в меня целую обойму, а когда я схватился за сердце, бросился наутек. И я подумал: «Этот мальчуган далеко пойдет. По крайней мере, он уже нашел свое призвание. Из него выйдет прекрасный сербский артиллерист».
Позже я задумался о том, как несправедливо обошлась с царем Иродом история. Современные испанские детишки, конечно, смотрели мультик про принца Египта, но понятия не имеют, кто такой Царь Иудейский и что это вообще за Иудея такая. Сочинения Матфея и его коллег давно исчезли из списка бестселлеров. С такими агентами, как монсеньор Сетьен и Кароль Войтыла, ни один писатель ничего не продаст. Даже при поддержке текстового редактора «Вордперфект 6.0» и духа святого.
Однако, возвращаясь к Ироду, я должен сказать, что у этой истории есть не только отрицательные моменты. Детишки бывают еще те. К тому же все твердят об избиении младенцев, но никто не удосужился подсчитать, сколько невинных детей вырастает в иродов. Гитлер, Радован Караджич и Пиночет какое-то время тоже были невинными. Пока не решили внести свой вклад в сокращение социальных расходов. Здесь ничего нельзя предугадать.
В случае с Иродом есть еще один непростой момент. Несколько лет назад я видел один итальянский фильм. Названия не запомнил. В нем Ирод утверждал, что неповинен во всех убийствах, которые ему приписывают, и жаловался, что масштабы Вифлеемской бойни были сильно преувеличены. Теперь, познакомив вас с обстоятельствами дела, перехожу к его сути. У Матфея (2:16) сказано, что царь «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже». Так родилась черная легенда об Ироде.
Однако честный исследователь не должен скрывать от своих читателей правду. Для начала обратимся к цифрам. Сколько человек могли жить в «Вифлееме иудейском»? Во времена Ирода небольшим городом считалось крошечное селение — несколько хижин пастухов и земледельцев. Согласно энциклопедии «Эспаса», в 1910 году население Вифлеема составляло десять тысяч человек. Учитывая скорость демографического роста, можно предположить, что в первом веке в городе и окрестностях было не более тысячи жителей. Все это, конечно, очень приблизительно. Тысяча жителей — это около ста семей, если считать, что в каждую семью входит примерно десять человек, включая стариков и младенцев. Предположим, что в каждой семье было по шесть детей. Половина из них девочки. Итого на каждую семью приходятся трое детей мужского пола моложе восемнадцати лет. Всего около двухсот мальчиков. Сколько же среди них было младенцев, не достигших двух лет? Если учесть характерную для того времени высокую детскую смертность и многочисленные опасности, которым подвергались младенцы, получается не более пятнадцати-двадцати процентов, то есть человек тридцать-сорок, плюс- минус один детеныш. Тридцать пять, скажем. Примерно столько гибнет за каждый час бомбардировки каждый день бессмысленной войны, пока развязавшие ее Милошевич и Билл Клинтон наслаждаются завтраком. Так почему же царь Ирод Первый, погубивший всего тридцать пять детей, вот уже двести веков пользуется репутацией самого страшного злодея? К тому же большинство путает этого царя с его сыном, и полагает, что это он приказал обезглавить Иоанна Крестителя по просьбе чертовки Саломеи, которая была вылитая Сельма Хайек, только злая. Молва людская — что волна морская.
КОСТИ ЦУЛЬТЕПЕКА
