— Скажем так: вы идете вровень… Ой! Моя нога!
— Вы это заслужили, — рассмеялась Лексия.
У нее приятно кружилась голова.
— Леди не дерутся со своими ухажерами, — пожаловался он. — Вы испортили весь спектакль!
— Не беспокойтесь, я ударила вас очень аккуратно, никто ничего не заметил.
Маркиз обреченно вздохнул.
— Думаю, пора возвращаться, — сказал он. — Теперь им будет о чем посудачить.
— Мы сделали достаточно?
— Еще минута — и вы
Лексии вдруг захотелось сказать: «А почему бы и нет?», но она вовремя одернула себя. Пора было возвращаться в реальный мир.
— Этого мы любой ценой должны избежать, — проговорила она. — Иначе, спасаясь от одной беды, мы попадем в другую.
— Мудрое замечание, мэм.
Рука об руку они направились к веранде, где до сих пор стояли несколько джентльменов и дам.
Глаза леди Овертон метали молнии, Марта выглядела расстроенной, зато мистер Дрейтон так и светился от радости, словно в одночасье исполнились все его мечты.
Вскоре он сказал, что мисс Дрейтон утомилась. Маркиз понял намек и объявил об отъезде. После них домой стали собираться и другие гости.
На обратном пути мистер Дрейтон улыбался, подмигивал им обоим и задавал провокационные вопросы о «приятной прогулке под сенью деревьев». Лексия сгорала от стыда.
— А тебе, папа, вечер понравился? — спросила она, желая изменить тему разговора.
— Дорогая, какое это имеет значение? Лишь бы
Отец Лексии сделал паузу, ожидая, что последует сообщение о помолвке. Ответом ему было молчание.
Он предпринял еще одну попытку:
— Разумеется, я не стану спрашивать, о чем вы беседовали. Некоторые вещи лучше хранить в тайне до того момента… до подходящего момента…
— Его светлость старался хоть немного меня развлечь: за столом леди Овертон пыталась меня унизить, и я немного расстроилась, — сказала Лексия.
Ей очень хотелось, чтобы отец помолчал, пока она пытается привести мысли в порядок.
Она была потрясена тем, что случилось в парке.
Они с Фрэнком — друзья и пообещали поддерживать друг друга. Поэтому в решающий момент он обратился к ней, и она была рада ему помочь.
Но как забыть это возникшее чувство, когда он крепко обнял ее, забыть его дыхание на своем лице, волнующий блеск его глаз?
«Но я забуду, и скоро, — пообещала себе Лексия. — Конечно, придется постараться…» Но как же трудно сделать это, когда он сидит напротив (все попытки мистера Дрейтона усадить их с маркизом рядом на одно сиденье были тщетны) и ободряюще тебе улыбается!
— Я считаю, Лексия сумела за себя постоять, — поддержал разговор маркиз. — Кстати, мистер Дрейтон, вы побывали в курительной лорда Овертона? Полагаю…
Он начал говорить, уводя отца Лексии подальше от опасной темы. Так продолжалось до самого Хайклифф-холла.
Маркиз пожелал им доброй ночи и уехал.
Лексия поспешила к себе, зная, что отцовских расспросов просто не вынесет.
На следующее утро маркиз ждал ее на обычном месте, когда послышался стук лошадиных копыт.
Он увидел то, что и ожидал: одетая по-мужски Лексия с ошеломительной скоростью скачет к нему навстречу. Он тут же, улыбаясь, пошел ей навстречу.
Но на лице девушки, когда она стремительно соскочила с коня, не было ответной улыбки. Ему даже пришлось поддержать ее, чтобы она не упала.
— У меня очень мало времени, — задыхаясь, проговорила она. — Я приехала попрощаться.
— Попрощаться? Но куда ты едешь?
— Куда глаза глядят! — Лексии хотелось кричать. — Куда угодно, только бы подальше от отца. Я больше не могу это терпеть!
— Я понимаю, что ты должна сейчас чувствовать, но…
— Нет, не понимаешь! Ты не представляешь себе, каково это — когда тебя все время донимают, упрекают, уговаривают…
