только уезжать придется рано утром, чтобы нас не увидели и не остановили.
Маркиз смирился с судьбой, но все-таки счел нужным уточнить:
— Но если план не удастся и мы, разочарованные и отчаявшиеся, вернемся домой, клянусь, я найду способ вернуть тебе деньги.
— У нас все обязательно получится, — уверила его Лексия. — Я точно знаю: если старательно искать то, во что веришь и чего очень хочешь, ты это найдешь.
Девушка грустно улыбнулась.
— Но нужно действовать очень осторожно, — добавила она. — Потому что все будут стараться нас остановить.
— В этом я не сомневаюсь, — с чувством подтвердил маркиз.
— Фрэнк, делай все, что нужно, а я обещаю, что к назначенному времени буду готова, и мы просто исчезнем!
— И будь что будет, — вздохнул маркиз. — Но, по крайней мере, приятно осознавать, что я сделал все, что мог. И, кроме себя, мне винить теперь некого.
Остаток дня Лексия ни минуты не сидела спокойно.
Первым делом ей предстояло организовать свой отъезд.
— Я не могу уехать без тебя, Энни, — сказала она горничной.
— Конечно, не можете, мисс! — воскликнула Энни.
Она стояла, скрестив руки на груди, всем своим видом выражая недоумение. Энни было тридцать с небольшим, и лучшей горничной мистеру Дрейтону, который мечтал сделать свою дочь настоящей английской леди, было не найти.
Энни жила у Дрейтонов уже три месяца, но за этот короткий промежуток времени она успела привязаться к госпоже — отчасти потому, что красота Лексии, ее высокая стройная фигурка и сияющие белокурые волосы представляли никогда ранее не встречавшийся Энни многообещающий исходный материал для того, чтобы та могла продемонстрировать все свои таланты.
— Но отец ничего не должен заподозрить, пока мы не уедем, — пояснила Лексия.
Глаза Энни широко распахнулись.
— То есть вы хотите сбежать, мисс?
— Да. И это будет очень трудно.
— И забавно! — Энни была в полнейшем восторге. В ее жизни было так мало захватывающих событий…
— Тогда за дело! Сначала нужно решить вопрос с деньгами.
Лексия сказала маркизу, что хранит деньги на банковском счете, но это была неправда. Никакого счета на ее имя мистер Дрейтон не открывал. Вся сумма хранилась у нее в спальне.
Вместе с Энни они вынули коробку из-под кровати и стали перебирать вещи, пока не добрались до спрятанного на дне большого конверта.
— Возьми вот это, — сказала Лексия горничной, отсчитав две тысячи фунтов и возвратив остаток в конверт, — и ступай к большому дубу, который растет у поворота к Хайклифф-холлу. Прошу, будь осторожна!
Энни ахнула:
— Конечно, мисс! Я буду перебегать от дерева к дереву, посматривая по сторонам…
— Это уже слишком. Постарайся, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Вы что-нибудь знаете об этом Дженкинсе?
— Это лакей маркиза.
— О, мисс, вам не следует этого делать! Он расскажет своему господину!
— Маркиз все знает. Он едет с нами.
— Но как же…
Не дав Энни опомниться, Лексия выставила ее в коридор и начала перебирать свои платья.
Через час Энни вернулась. Дженкинс ей совершенно не понравился, однако она, как ей было велено, отдала ему деньги и получила записку для своей госпожи.
Лексия схватила записку, в ней сообщалось:
У послания не было ни обращения, ни концовки. Вероятнее всего, маркиз поступил так из соображений безопасности.
