— Укусы на теле весьма недружелюбные.
— Это могла быть любая другая собака, их здесь много, — Василь жестом обвел комнату.
— Но на пожаре была именно эта собака, — проскрипел Руслан.
— Руслан, я никак не пойму, к чему ты клонишь? — раздраженно сказал Василь.
— Да я и сам не понимаю, — махнул рукой Руслан. — В этом деле слишком много собак. Собака Ивана тоже куда-то подевалась — это заметил Анатоль, и с этого началось. — Руслан поник. — Ладно, может быть, этот след никуда не ведет. Я подумал на Федора, вот только Федор гостил у меня, когда случился пожар.
— Виновных может быть несколько, — сказал Пейл.
— Все может быть, — сказал Руслан и погрузился в свои мысли.
Василь нарушил затянувшуюся паузу:
— Ну что, мы можем идти? У меня концерт через час.
Руслан поднял глаза и внимательно посмотрел на Василя, затем перевел взгляд на Пейла. Ему очень хотелось попросить помощников запереть этих двоих в камере с Федором и Иваном. «Стоп, это паранойя!» — осек он себя. Нельзя отрицать правоту Пейла: он не может ни перевешать, ни запереть весь город.
Руслан понимал, что затянул с ответом. Возможно, сейчас он принимает самое главное решение в своей жизни.
Стоит ли спросить их о том, что там лепетал этот парнишка? Нет, наверное, лучше узнать у Снежаны.
— Хорошо, — сказал он. — Идите.
Не промахнулся ли?
Пейл с Василем переглянулись и — один за другим — пошли к выходу, аккуратно переступая через собак.
— А с этими что делать? — сказал Серега, кивком указывая на камеру.
— Покормите их. Уже скоро стемнеет, пусть переночуют здесь, а завтра я приму решение, как с ними поступить.
— Ты же не собираешься его отпускать? — подал до этого молчавший и никак не выказывавший себя Данила. Он имел в виду кузнеца: немудрено, ведь тот пытался его убить.
— Завтра, все завтра. Федора мы разговорили. Может, удастся услышать что-то и от нашего второго бабаси.
— Бабася, — повторил Федор и заливисто рассмеялся.
Дружба — такое же эфемерное чувство, как любовь. Ему так же трудно дать определение. Говорят, дружба — это любовь без секса. Это любопытный взгляд на вещи. Получается, дружба — ступень человеческой близости, на которой как таковой нет никакой близости. Есть разговоры, есть время, которое люди проводят вместе, много времени, но нет самого главного: нет удовлетворенного инстинкта. И поэтому неохотно говорят о дружбе между представителями противоположного пола: она всегда скатывается в любовь и секс. Только все забывают про то, что нет никакого пола. Пол — это выступы на двух телах, которые, совокупившись, могут дать потомство. Люди всегда демонстрируют удивительное непонимание самой сути жизни. Жизнь — это сумасшедший ключник с миллионами ключей, который будет бегать по бесконечному коридору и пытаться открыть все двери. Не все двери откроются, не все ключи подойдут. Но время и недобрый труд победят — они всегда побеждают. Поэтому рыбешки под водой разбрасывают сотни икринок, едят их, но не могут съесть все. Поэтому одуванчики разлетаются по округе сотнями маленьких парашютиков. Поэтому вирус через чих, слюну и сопли больного незнакомца заражает тебя. Жизнь — это залп из всех орудий, это армии сперматозоидов, идущие на смерть, чтобы встретить одну-единственную яйцеклетку. Желание — наш ключ. Замочки — все, что вокруг. Желание заставляет нас уподобиться рыбке, производящей икру, одуванчику, расщепляемому ветром. И мы летим в пространстве-времени с нашим ключиком наперевес и пробуем его на всем, что отдаленно напоминает замочную скважину. Такова воля жизни. Но чтобы наш ключик не сломался, заботливая мама в начале нашего пути предостерегает нас: не суй его куда попало. Особенно в своих друзей. Но мама, как же быть, если ключик подходит? Он же такой удобной формы! Тогда тебе придется жениться. А жениться на друзьях не принято. Не принято жениться на руке, на барашке, на надувной игрушке. Вот только законы группки людей в конкретной временной точке и вечная воля к жизни несопоставимы. Невозможно перекрыть прутиком яростный горный поток. И люди уходят в тень, прячутся по углам, проклинают себя, чтобы исполнить приказ своего единственного божества — жизни. А дружба?.. Дружба — шторка на замочную скважину.
* * * Сегодня Вера не выступала. Она сидела в зале вместе с остальными посетителями и смотрела, как Ирина, ее коллега по музыкальному коллективу, развлекает публику. Ирина была чуть старше и богаче одарена женственными формами. Пела она низким, почти мужским голосом, но многим это казалось
