открылась непонятная для врачей болезнь крови. Мать пустила в ход все средства и связи, и через наши сорбоннские знакомства направляла дочь к крупнейшим специалистам.
Чтобы заменить M-me Dumoulin, ты стала давать заказы «Ананасу» — портнихе Марьи Ивановны Балтрушайтис. «Ананас» — Anna Naas была разрядом выше, чем M-me Dumoulin, и работала лучше, но менее добросовестно. Характер у нее оказался покладистый, но она была хитра и лукава. Тем не менее ты решила с ней расстаться лишь в 1944 году: поневоле, когда мы перешли на нелегальное положение.
В 1946 году, после разных проб, ты поднялась еще на ступень выше, вступив в число клиенток M-me Despretz, владелицы мануфактурного магазина и мастерской. Та сразу почувствовала к тебе симпатию и уважение, говоря, что очень редко видела таких клиенток, как ты, которые твердо знают, что хотят, не капризничают, но и не дают наступить себе на ногу. M-me Despretz стала с тобой очень откровенна, и вот к этому-то я и веду свою речь. Один раз она задала тебе вопрос о твоей национальности:
Нечего и говорить, что мы подвергли тщательному обсуждению твою беседу с M-me Despretz. Мое мнение было прямолинейным: эту даму с ее обескураживающей глупостью надо послать к черту.
Ты не согласилась, и твоя точка зрения была не лишена логики: «Хорошо, мы пошлем ее к черту, а заменим, может быть, еще худшей, но не любящей болтать. Припомни “Ананас”: мы никогда не говорили с ней на политические темы, но по некоторым случайным замечаниям чувствовалось… А моя модистка Suzanne? Мы ничего не знали и не предполагали, а она была в связи с жеребковцами — и в самое опасное время. И узнали мы об этом случайно, когда та стала восхищаться их… патриотизмом. Знаем ли мы хоть что-нибудь о политических симпатиях M-me Dumoulin, а ведь она работала у меня столько лет? А ты забыл нашу бывшую femme de menage M-me Berger с ее поисками в наших вещах и ее эльзасско-немецкими связями? Для меня теперь M-me Despretz имеет два преимущества: во-первых, она хорошо работает; во-вторых, совершенно ясна, и мне и в голову не придет говорить с ней на политические темы».
После первых откровенностей M-me Despretz вошла во вкус, преисполнилась к нам доверием и на этот раз занялась разоблачением своего собственного супруга. Я как-то пошел за твоим готовым платьем. M-me Despretz не было, и ее муж открыл мне, вручил пакет и явно ждал денег. Будучи, естественно, человеком осторожным, я не дал их ему и сказал, что ты желала бы проверить работу вместе с его женой. После завтрака прибежала M-me Despretz, сделала последнюю пригонку перед зеркалом, получила деньги и облегченно сказала: «Я ужасно боялась, уходя и оставляя пакет, чтобы ваш муж не вручил для меня деньги этому бандиту».
