вступить в бой с галерами противника.
В субботу днем, воспользовавшись приливом и ветром с моря, португальские корабли подняли якорь и устремились вверх по течению. Когда идущий впереди «Сан-Мигель» приблизился к цели, его снова встретил ливень из стрел. Португальцы старались поменьше стрелять из пушек, чтобы не нанести слишком большой урон будущей добыче. Несмотря на то что с более высокого корабля Хусейна велся мощный прицельный огонь, «Сан-Мигель» неумолимо приближался. Когда корабли разделяло всего 10–15 ярдов, план атаки оказался нарушен. Направление ветра изменилось, а потом он и вовсе стих. Корабль дрейфовал по течению. Этого оказалось достаточно, чтобы взять на абордаж вражескую карраку. «Сан-Антонио» последовал за «Сан-Мигелем». Однако Хусейн, догадавшись о намерениях противника, сумел осуществить необычный и выдающийся маневр. Бросившись к канатам, к которым были привязаны якоря, команда ослабила одни из них, натянула другие, и в результате карраки удалось переместить ближе к берегу. Таким образом судно убрали с пути атакующего противника. Рулевой «Сан-Мигеля» не смог скорректировать курс. Судно плыло мимо цели.
Действуя чисто интуитивно, помощник боцмана решил бросить якорь. Командам других португальских кораблей пришлось сделать то же самое, чтобы избежать столкновения. Атака остановилась. Эскадра неподвижно застыла посреди реки в полном беспорядке. Лоуренсу, рассерженный, что его планы оказались спутаны, взял в руку меч и зашагал с ним по палубе, собираясь убить человека, по вине которого атака была прервана. Помощник боцмана быстро оценил ситуацию, прыгнул за борт и поплыл к берегу, где все равно был убит.
Теперь команда Лоуренсу оказалась в опасном положении. «Сан-Мигель» раскачивался на якоре рядом с вражеским кораблем. Благодаря преимуществу, которое давала более высокая палуба, враг мог беспрепятственно вести обстрел. Самой разумной стратегией в такой ситуации было уклоняться от огня. Михаэль Арнау снова предложил развернуть корабль бортом к противнику и обстрелять египтян с воды, с близкого расстояния. Лоуренсу не понравилась идея покинуть поле боя, не завоевав ни трофеев, ни славы. Между тем вражеский обстрел продолжался. Положение становилось все более неприятным. Людям негде было укрыться. Лоуренсу же, проявляя безрассудную храбрость, выкрикивал приказы, стоя прямо на открытой палубе. Разумеется, более удобную цель трудно было представить. Первая стрела только задела его по касательной, вторая же попала прямо в лицо. Истекая кровью, Лоуренсу наконец отдал приказ поднять якорь, чтобы выйти из-под огня. «Сан-Мигель» и «Сан-Антонио» прошли дальше по течению и бросили якорь в безопасном месте.
В это время у португальских галер и легких каравелл, которым отсутствие ветра не мешало совершать маневры, дела шли лучше. Обогнув неподвижные карраки, они атаковали египетские галеры, стоявшие на якоре чуть поодаль, в другой части оборонительного строя. Чтобы к ним подобраться, снова пришлось плыть под дождем стрел; ничем не защищенные галерные рабы становились первыми жертвами и один за другим падали на весла, но атака продолжалась. Наконец они врезались во вражеские галеры. Вооруженные португальцы, надежно защищенные кольчугами, стальными нагрудниками и шлемами, устремились в бой, сметая на своем пути все, включая прикованных цепями гребцов. Португальцы рубили и резали, выкашивая ряды вооруженных мамлюков и тесня их к бортам при помощи копий, алебард и тяжелых двуручных мечей. Против этих хорошо обученных и вооруженных бойцов египетскому флоту было не устоять. На галерах воцарился хаос, палубы стали скользкими от крови. Люди погибали на месте, или выпрыгивали за борт, или бежали на соседние галеры, воспользовавшись соединявшими корабли сходнями. Расправившись с теми, кто оказывал сопротивление, португальцы устремились в погоню за беглецами. Сходни грохотали у них под ногами. Тех, кто прыгнул в море, окружали португальцы на гребных лодках, затем путь к берегу преградила одна из каравелл. Таким образом надеявшиеся уйти вплавь оказались в ловушке. Затем их безжалостно добили гарпунами с лодок. Расправа была жестокой и беспощадной.
Четыре брошенные противником галеры были взяты в качестве трофеев. В это время «Сан-Мигель» и «Сан-Антонио» начали обстреливать египетские карраки с расстояния, целя в мачты и паруса. Один особенно меткий выстрел обрушил наблюдательный пункт с одной из мачт. Все, кто в нем были, погибли. Остальные наблюдательные пункты были незамедлительно покинуты. Среди погибших в священной войне был Майимама Мараккар, который стоял на юте, воодушевляя своих людей стихами из Корана.
Напуганные судьбой товарищей, команды каррак попрятались, спасаясь от португальского обстрела. После резни на галерах казалось, что преимущество снова за Лоуренсу. Приободрившись, он снова решил атаковать флагманский корабль Хусейна, таким образом одержав над противником сокрушительную победу. На борту «Сан-Мигеля» опять разгорелись ожесточенные споры по поводу верной стратегии. Ветра по-прежнему не было. Лоуренсу хотел, чтобы гребные лодки снова подтащили корабли к карраке для второй попытки. Капитанам этот план не слишком понравился: люди устали, многие, включая самого Лоуренсу, были ранены. Кроме того, дело шло к вечеру. Яростное сопротивление противника могло обернуться для португальцев катастрофой. Арнау еще раз предложил потопить корабли с безопасного расстояния, однако Лоуренсу оставался непреклонен. Он жаждал завоевать трофеи, которые можно будет предъявить отцу. Для него это было важнее, чем пустить корабли ко дну. Хотя большинством голосов предложение командира могло быть отклонено, после Дабула капитаны, скорее всего, не решались этого делать. Вопрос так и оставался открытым, как вдруг события приняли иной поворот.
Уже почти стемнело. Глядя в сторону открытого моря, португальцы заметили легкие галеры, входящие в устье реки. Это были тридцать четыре фусты Малика Айяза. После дня, проведенного в томительном ожидании итогов битвы, губернатор Диу решил, что дольше медлить нельзя. Обвинения в нерасторопности или трусости могли дорого обойтись и стоить ему должности. Румы встречали подкрепление радостными криками. Жестами они показывали португальцам, как будут их вешать. Население Чаула, бoльшую часть которого составляли мусульмане, тоже на протяжении всего дня занимало
