ладонь в свою, ласково сказал:
– Ну что ты, любимая, – они давно уже перешли на французский в общении друг с другом. – Да, я знаю, сейчас у меня действительно прибавилось работы, срочные заказы; ты же понимаешь, вольный художник – он вольный только до определённой степени… Но разве из-за этого ты можешь быть нужна мне меньше?
Марта почувствовала смущение и радость одновременно. Ну разумеется, всё дело в работе – она ведь так и думала; и надо было ей накручивать себя на пустом месте! Они перегнулись через маленький столик навстречу друг другу для короткого поцелуя – она снова была счастлива.
Но время шло, и вот уже и улыбки в её адрес стали реже, и всё меньше стало минут близости, и всё больше отрывали Марка от общения с ней дела. Последнее время всё свелось к тому, что обсуждали они, в основном, лишь бытовые вопросы, да и ужинать он приходил домой уже совсем не часто. При этом получалось, что она даже не могла ничего предъявить мужу.
«Но ты же видишь, что я занят», – таким будет ответ, и она не добьётся ничего, кроме раздражения.
Сейчас положение усугублялась тем, что Миша ещё не вернулся из Москвы, куда его забрали на Рождественские каникулы. Марта никогда не жила одна, и пустой дом наводил на неё тоску. И если в будни работа не позволяла ей погружаться в уныние, то выходные, проводимые в одиночестве, сводили с ума.
Вот и сегодня, несмотря на плохую погоду, она предпочла выйти на улицу – там хотя бы были люди.
2
Марта вспомнила, как три года назад, когда она поняла, что не может больше существовать вдали от Марка и приняла решение уехать в Париж, она осторожно сказала сыну, что скоро они с ним будут жить в другом городе.
– Мы поедем туда на каникулы? – обрадовался мальчик.
– Нет, мы поедем туда жить – насовсем. Вместе: ты и я. А к бабушке с дедушкой ты будешь приезжать в гости, как и всегда. И к папе тоже.
Последнюю фразу она добавила после некоторой паузы. С того времени, как Марта ушла от мужа, Борис, сначала было сделавший попытку образумить взбунтовавшуюся жену и вернуть их семейный status quo, потом, очевидно, выяснив у сестры причину её ухода, принялся донимать её звонками, заявляя, что Марта мало того, что ничего не получит после развода, так и своего ребёнка он ей не отдаст. Издёрганная бесконечными препирательствами, Марта, и так ужасно переживавшая по поводу предстоящего переезда, в пылу очередного спора резко бросила:
– Раньше у тебя, бывало, по целым дням не находилось времени, чтобы побыть с Мишей! Кому ты хочешь доказать свою отцовскую любовь – себе самому?
– Не смей меня упрекать! Я зарабатывал деньги, чтобы ты и мой сын ни в чём не нуждались!
Как и многие мужчины, Борис был твёрдо убеждён, что принося в дом свой заработок, он тем самым уже в полной мере выполняет обязанности заботливого отца. Но Мишу он, разумеется, любил, и то, что бывшая жена сейчас пыталась представить всё так, как будто сын не имеет для него никакого значения, выводило его из себя ещё больше, чем тот факт, что у него отбирают ребёнка. В глубине души Борис сознавал, что не справится с ролью отца- одиночки, даже если бы Марта вдруг уступила. Но непривычное ощущение собственного бессилия повлиять на ситуацию злило его, заставляя снова и снова угрожать жене судом.
В конце концов Борис успокоился. Все вокруг, да и он сам, понимали абсурдность его притязаний.
– Перестань городить этот огород, – вздохнула Арина. Она как обычно трезво смотрела на вещи, не позволяя эмоциям затуманить рассудок. – Любящую мать ребёнку не заменит никто. Да и в самом ли деле ты собираешься варить ему кашу по утрам, каждый день бежать с работы за ним в сад, купать, стирать, готовить?.. Только не говори, что наймёшь няню: отобрать у матери сына, чтобы отдать его чужой женщине – верх жестокости по отношению к ребёнку.
Итак, Миша, как и следовало ожидать, остался с Мартой. Вопреки её опасениям, идею переезда он воспринял совершенно спокойно. Охотно начал учить с матерью французский язык, расспрашивал о Париже, о Франции.
«Как же всё просто, когда тебе только шесть, – думала Марта. – Или восемь, десять, пятнадцать…»
Внезапно она задумалась: где находится тот рубеж, после которого всё перестаёт быть простым? Она вспомнила рассказ Марка о его сумасшедшей авантюре и его слова о том, что на подобное можно отважиться только в первой молодости. Когда жизненный опыт ещё не научил благоразумно взвешивать все «за» и «против», а затянувшиеся раны от наделанных ошибок не начинают ныть, предостерегая от возможной неудачи. С другой стороны, именно благодаря известному безрассудству порой удаётся добиться больших успехов, достичь самых головокружительных вершин. А по прошествии времени человек, оглядываясь назад, понимает, что, будь он тогда постарше и поопытнее, не решился бы к этим вершинам даже подступиться.
Самой ей до настоящего момента ещё не приходилось принимать судьбоносных решений, меняющих курс её жизни. Всё шло само собой, как в чётко прописанной компьютерной программе; один этап последовательно сменял предыдущий, и не было в этом плане ни скачков, ни пропусков, ни альтернативных путей.
Пожалуй, ранее в её жизни не возникало ситуаций, вынуждавших идти против течения, – и в этом не было ничего плохого. Марта попыталась вспомнить, были ли в её окружении ещё люди, решившиеся в одночасье перекроить сценарий своей жизни, но на ум вместо этого пришли слова, как-то
