– Не хочу я такой карьеры! Не хочу – и всё.
– А хочешь – через пару лет сама за хозяйку станешь, выкупишь заведение, свои порядки заведешь, вроде как не тут. Подумай! Будем посмотреть!
– Нет. Не приставай ко мне, Васька. Обломись. Сказала нет – так нет.
– Шо, за любовь у тебя была несчастная? Из-за любви не хочешь? Да плюнь ты на него!
– Васька, отлезь! Не морочь мне голову!
– Пропадешь ты, как пить дать. Пропадешь, а хорошая ведь баба! – вздыхал Васька.
Через десять дней на спуске к Балковской банды Чалого и Жмыря делили очередной кусок территории. Произошла перестрелка, в ходе которой полегло много бандитов. Яшка Чалый был ранен, но выжил. Убит был Васька Жмырь. Узнав о смерти Васьки, Таня даже расплакалась, так как этот странный бандит, король рыночных карманников, конекрадов и воров, по-своему был ее другом. По крайней мере, его, так же, как и бабушку, беспокоил вопрос о Танином будущем – вопрос, который больше не волновал никого во всем мире.
Узнав о смерти Жмыря, Таня пошла в Преображенский собор, чтобы поставить за упокой свечку, и долго плакала в тишине собора, под строгими ликами темных святых со старинных икон. Тане казалось, что святые с икон смотрят на нее осуждающе и сурово – ведь она плачет о воре. Но Таня знала, что вором сделала Ваську жизнь, а под напускной грубостью бандита скрывалось золотое сердце.
После гибели Васьки банда распалась на две части. Одну часть поглотила банда короля с Пересыпи по кличке Сало, который пытался подмять под себя часть Молдаванки (по слухам, Сало с помощью своих доносчиков и стравил Чалого и Жмыря друг с другом).
Сало был жестоким, злобным типом, которого окружающие не любили и боялись. Почти сразу после гибели Васьки он явился к хозяину трактира, где работала Таня (раньше трактир был под Жмырем), и велел ему убираться, так как он, Сало, намерен забрать этот трактир себе и поставить в нем своих людей. Хозяин запротестовал, и через два дня был застрелен. После этого Сало прогнал весь персонал заведения – повара, вышибалу и трех официанток (в том числе и Таню), ничего им не заплатив. Так закончилась ее работа, которая опять-таки не принесла ничего, кроме новых разочарований и потерь.
Остатки банды Жмыря, не пошедшие под крыло Сала, влились в банду еще одного короля с Молдаванки – Корня. Тот сколотил свою банду недавно, был бандитом молодым, но энергичным, напористым, и только-только начал становиться на ноги. Корень жил на Запорожской, через два дома от Тани. Его банда могла похвалиться удачным нападением на почтовое отделение на Бугаевке и налетом на дом мясоторговца и колбасного короля Когана на Софиевской улице. Денег все это принесло не много, но имя Корня загремело по всей округе – особенно после того, как место Яшки Чалого, которого погнали из королей, занял авторитет по кличке Красавчик, который сразу же, после коронации, проиграл Корню в карты один из хороших домов в районе Привоза, долгие годы контролировавшийся Чалым.
Для короля нет ничего страшнее насмешек. После такого позора над Красавчиком стали смеяться, и он канул в лету, исчезнув с карты криминальной Молдаванки. Корень же, не занимающийся домами терпимости, перепродал контроль над домом авторитету по кличке Калина, который работал в районе Привоза, что еще больше подняло активы Корня среди тех, кто его знал.
После трактира Таня искала любую работу – в том числе и прислуги, но на Молдаванке мало кто держал в доме прислугу. Ну а в тех домах, где все же держали, все места были заняты. Таня съездила в центр города, на Ришельевскую, где находилось крупное агентство по найму прислуги. Услугами этого агентства пользовались все богатые дома Одессы. Но надменная конторщица отказалась даже записать данные Тани, заявив, что они не ставят людей на место без рекомендательных писем. А рекомендательных писем у Тани не было.
Тогда конторщица заявила, что слышала об одной вакансии в швейной мастерской – у мадам Ривки, на Госпитальной улице… И если Таня хочет, она может записать ей адрес…
Последние гроши, заработанные еще в трактире, стали подходить к концу. Впав в некое подобие отупения, Таня сидела у окна комнаты, выходящей в тесный застроенный двор, и неотрывно смотрела на булыжники мостовой и на двух толстых рыжих котов, развалившихся на ступеньках крыльца.
Прямо напротив, достаточно близко, в комнате с каменными стенами, вместе со своей матерью Софой жили две сестры – Ида и Циля. Софа торговала лимонами на Привозе, а Ида и Циля были уличными и каждый вечер выходили на Дерибасовскую, где в толпе других девушек с Молдаванки охотились за мужчинами.
В деревянной пристройке слева жила семья бывших батраков, приехавших из бессарабской деревни. Мать и отец работали на фабрике, два старших брата ушли с контрабандистами в катакомбы, и о них не было ни слуху ни духу. А дочь Катя, румяная девушка 16 лет, с месяц назад вышла на Дерибасовскую – с Идой и Цилей. В каморке напротив, еще более тесной, чем каморка бессарабских крестьян, жила очень тихая и все еще красивая девушка Лиза.
Она была старше Тани – ей уже исполнилось 20 лет, и с ней первой Таня познакомилась в новом дворе, когда пыталась прийти в себя от отчаяния, вызванного переездом.
Именно Лиза, тихая, спокойная и как будто незаметная девушка, показала Тане самые нужные места во дворе: колонку, из которой можно было набрать воды, и выгребную яму, огороженную дощатой будкой; местным жителям она служила уборной, ведь на Молдаванке уборные в домах (а тем более
