уничтожить улики.
Табиса остановилась и присела на корточки, рассматривая тонкую белую кожицу вокруг одной ноги.
Роб опустился на корточки рядом с ней. Положил руку на ногу носорога и провел пальцем по шраму.
«Это точно ты. Ты вчера атаковал меня. – Он тяжело вздохнул. – Ты не должен лежать здесь. Я бы спонсировал тебя, и ты бы ходил в саванне в течение долгих лет и нашел бы себе красивую самку…»
– Почему они его просто не оглушили? – спросил Роб. – И не отпилили рог немного выше, чтобы он мог жить дальше?
Табиса поднялась, чтобы рассмотреть рану от пули на спине животного.
– Такое оружие достать труднее, чем пули, – сказала она. – И дороже. Но они в любом случае срубили бы нос, чтобы заполучить каждый сантиметр рога. – Она наклонилась к ране, пытаясь понять, из какого оружия стреляли. – Однажды мы нашли мертвую самку носорога, которая прошла еще милю после того, как была ранена браконьером и очнулась с изуродованным носом. Возле нее лежал мертвый четырехнедельный детеныш. Он пытался вырыть яму в сухой земле, чтобы добраться до сосков матери, а когда ему это не удалось, отказался покинуть ее.
Табиса покачала головой и посмотрела на Роба.
– Добро пожаловать на настоящее южноафриканское сафари.
Национальный парк Крюгера, Южно-Африканская Республика
Животное было огромным, и неприятный запах разлагающейся плоти стоял стеной.
Половина его была съедена, и обглоданные ребра торчали, словно заостренные ветки.
– Похоже, он лежит здесь как минимум две недели, – сказал Самора. – Как ты думаешь, Даниэль?
– Наверное, так и есть.
Ему было тяжело смотреть на огромное тело. Он помнил, как отец говорил, что когда-то в Мозамбике было много слонов, даже в районе Массингира. Но они исчезли уже давно. Их истребили, как и этого.
Есани поднял что-то с земли.
– Видите? Это осколки слоновой кости. Идиоты, застрелившие слона, изрешетили его из автомата Калашникова и случайно попали в один из бивней, который сто?ит изрядную копеечку.
Он бросил обломок на землю.
– Я слышал, что здесь, в Крюгере, обитает около семнадцати тысяч слонов, – сказал Самора, пиная кусок засохшей слоновой кожи.
– Семнадцать тысяч? Тогда, может, в будущем нужно сосредоточиться на слонах? – сказал Есани, отмахиваясь от мух.
Самора покачал головой.
– Они гораздо опаснее, чем носороги, их тяжелее убивать, да и деньги на них делают не такие большие. И тебе, к примеру, хотелось бы тащить два пятидесятикилограммовых бивня через пол-Крюгера?
Он достал телефон и прикрыл рукой свет от экрана. До сих пор нет сообщений.
– Мы идем дальше, – сказал он, пряча телефон.
– Да есть ли смысл идти дальше на запад? – заныл Есани. – Кто сказал, что там шансов найти носорога больше, чем на севере или на юге?
Даниэль понимал, что Есани трудно ходить. Отек и лихорадка, конечно, спали, но он до сих пор хромал, и его глаза блестели.
Даниэль был с ним согласен. Действительно, стоит ли продолжать? Похоже, скоро они пересекут Национальный парк, с каждым шагом отдаляясь от дома все больше и больше.
Он хотел бы, чтобы у них был вертолет. Они видели ночью вертолет, и Самора сказал, что, вероятно, он вылетел из Шокве. Человек, который занимался там браконьерством, по-видимому, имел много денег.
– Мы отойдем немного от этого места, отдохнем и подумаем, как действовать дальше, ладно? – предложил Самора.
Чуть дальше, через несколько сотен метров, они сели на бревно среди высокой травы.
Есани достал немного вяленого мяса из рюкзака и поделил его между всеми. Еду они запили мутной водой, набранной из реки, которую прошли несколько часов назад.
Самора снова достал телефон. Он так и не получил новое сообщение, но все равно продолжал просматривать телефон.
Есани снял ботинок, спустил носок и скривился, увидев кровяную мозоль.
– Давно она у тебя? – спросил Даниэль.
– Я почувствовал ее утром. Нога отекла, я еще удивился…
«Мы должны вернуться назад, – подумал Даниэль. – Нам не нужно быть здесь. Достаточно уже предупреждений».
– Ха-ха! – засмеялся Самора. – Наконец-то!
Даниэль и Есани посмотрели на него.
– Ты получил сообщение?
