Нет, в рукопашном бою против полковника ему не устоять. Да и Вук тоже старался: летал над Седым, каркал угрожающе и все норовил клювом ударить.
Но Седой не собирался сдаваться. Он молнией бросился к кочерге, схватил ее, двинулся на полковника.
Малко попытался встать на защиту, но Антошин крикнул:
— Не надо, я сам!
Седой не знал приемов борьбы. Он надеялся только на свою силу.
А полковник Антошин Николай Васильевич был обучен. И обучен неплохо.
Кочерга со стуком упала на пол. Полковник сзади обхватил шею Седого и со всего маху ударил того головой о стену.
Брызнула кровь. Седой упал.
В избу вбежала Длинноволоска. Она кинулась к Седому, прикрывая его своим телом, закричала на Антошина:
— Ты же обещал! Не смей его бить! Не смей!
Антошин хотел было ответить, но лишь рукой махнул.
Длинноволоска нежно гладила Седого, дула на его раны, приговаривала:
— Сейчас мы подорожник приложим… сейчас… Тебе больно, да? Больно? Сейчас подорожник… Сейчас я…
Полковник тронул Малко за руку:
— Пойдем, они без нас разберутся.
«Сколько раз говорил себе: не вмешивайся в семейные разборки, — корил себя Антошин. — Хоть в своем времени, хоть в любом другом, не вмешивайся, если не хочешь выглядеть идиотом».
Во дворе они увидели Кривоша.
Малко спросил:
— Это ты камень бросил?
Кривош кивнул.
— Молодец, спасибо тебе. — Малко пожал парню руку.
Кривош заулыбался и затараторил:
— Я пришел тебя еще раз поблагодарить, а тут вижу: вас незнакомая женщина куда-то ведет. Я подумал: как же это вы уйдете не попрощавшись? Да и к тому ж неизвестно, далеко ли она вас увести хочет. Ну и пошел за вами на всякий случай. Шли да шли. Пришли. Я в окошко стал глядеть, чего вы делаете. Не понял, конечно, ничего, покуда он Малко не схватил. Тут я догадался, что Малко надо спасать. Ну и вот. Пойдем, что ли, к нам? А то Найдён с Дашей беспокоятся, куда вы подевались.
— А ты дорогу-то домой отыщешь? — с сомнением спросил Антошин.
Кривош смотрел гордо.
— Конечно! Я ж зарубки делал мечом, который вы подарили. По ним легко дорогу отыщем.
Возвращались молча.
За все время пути Малко задал Антошину один-единственный вопрос:
— Ну и что ты думаешь, как у них теперь все будет?
— Не знаю, — честно ответил Антошин. — Когда любовь, Малко, тогда ничего не понятно. Когда любовь, тогда всяко может быть: и радость, и юдоль.
Малко и Кривош понимающе кивнули.
Прощание было долгим.
Полковника и Малко ни за что не хотели отпускать без пиршества.
Пришлось попировать немного. Правда, меда больше не пили. Но никто и не настаивал, понимая, что людям в дорогу надо. Мед на свадьбе — друг, а в дороге врагом становится.
Потом их стали собирать в путь. Насобирали два мешка.
Потом Найдён подарил им одолень-траву на добрый путь, а девушки запели знакомую Антошину песню:
