— Она, конечно, устроит нам испытание какое-нибудь, но, если мы его выдержим, подарит то, что нам нужно… Хорошо бы, конечно, чтобы она нам сразу молодильные яблоки отдала, но коли не даст, так хоть путь укажет, где искать.
Во время своего путешествия Антошин привык, что случайности, которые здесь встречаются, все больше какие-то несчастливые. И потому спросил, чтобы быть уже ко всему готовым:
— А если две другие сестры нас встретят? Или если они, например, все вместе соберутся на какой-нибудь свой ведьминский семейный праздник — тогда что? Что-то не хочется мне становиться праздничным ведьминским ужином.
Малко был молод и, несмотря на все пережитые страдания, верил, что случайности в основном бывают хорошие и добрые. Поэтому вопрос Антошина явно привел его в замешательство.
Парень остановился, подумал немного и лишь потом заметил:
— Вряд ли такое случится. Ведьмы — они ж всё ведают, правда? А это они нас сюда направили, так? Зачем бы им нас на смерть посылать?
— Из вредности, — предположил Антошин.
— Ведьмы не люди, — назидательно изрек Малко. — Они из вредности ничего не делают… Но на всякий случай не помешает около дома загово?р произнести.
И снова показалось Антоши ну, что хрустнула ветка где-то сбоку, совсем поблизости. И опять он внимательно поглядел по сторонам. И никого не увидел.
У самой избушки Малко остановился, залез в мешок, достал соль, сказал:
— Повторяй сейчас всё за мной! «Отговорюсь я от колдуна…»
— «Отговорюсь я от колдуна…» — вздохнув, произнес Антошин. Но произнес, видимо, слишком громко.
Малко гневно посмотрел на него:
— Чего орешь-то? Чужой кто заклинание услышит — испортить может. Ты тихо говори. Шепотом, как я… — И Малко заговорил еле слышно: — «Отговорюсь я от колдуна, от колдуньи, от двоежонов, от троежонова, от двоезубова, от троезубова, от всякого от злого находа человека. Может ли злой, лихой человек, колдун, колдуница стрелу Громову огненную испортить, изурочить? Не может! Не может! Не может! — При этих словах Малко трижды кинул щепотки соли на избу. — Брал бы злой, лихой человек, колдун, колдуница своими белыми руками свой булатный нож, резал бы он свое белое тело своими белыми руками, грыз бы он свое белое тело своими белыми зубами. Уста мои — замо?к, замо?к — язык. Уста мои — замок, замок — язык. Уста мои — замок, замок — язык».
Разумеется, Антошин в чудодейственную силу заклинаний не верил, но все равно шепотом повторял эти слова. Не обижать же мальчишку!
Однако, странное дело, произнеся эти непонятные слова, Антошин почувствовал, что ему как будто становится легче. Даже уверенность появилась. Робкая, конечно, но появилась.
Ему почудилось даже, будто Голос говорит:
— Иди вперед и ничего не бойся! Все будет хорошо!
Хотя никакого Голоса слышно не было.
Странное дело…
«Наверное, заклинания просто помогают человеку настроиться правильно», — решил Антошин.
И эта мысль еще больше успокоила его.
Поднялись на крыльцо избушки.
Ступеньки старые, рассохшиеся. Как только Малко и Антошин ступили на них, заскрипели устало и недовольно.
Перила крыльца были так отполированы частыми прикосновениями, словно их покрыли не изобретенным еще лаком.
Малко постучал.
Антошин снова почувствовал на спине чей-то взгляд.
Резко повернулся и увидел, как кто-то рухнул в высокую траву.
Надо бы посмотреть — кто. Но не успеть.
Из избушки уже раздался старческий голос:
— Да заходите уж, заходите. Заждалась вас совсем.
