«Какой хороший вопрос! — подумал Антошин. — Только что я могу ответить? Что меня интересует тайна бессмертия? Что я привык выполнять приказы, даже если смысла в этом особенного не вижу? Что, узнав тайну, я надеюсь попасть домой? Что, пока я не узнаю тайну бессмертия, я не успокоюсь?»
Малко тоже молчал, рассудив, видимо, что не надо Бабе Яге про лишнее знать.
Старуха растолковала их молчание по-своему, расхохоталась:
— Вот люди, а? Идут напролом, руки-ноги ломают, друзей теряют, про любовь забывают. Прутся, в общем. А спроси их — куда, зачем? — так они и позабыли. Смешные…
Яга замолчала, задумалась. Казалось, она всерьез тоскует о непутевой людской доле.
Молчание решился нарушить Малко:
— Бабушка, может, вы поколдуете?.. Как нам и чего… Куда идти-то?
Старуха снова рассмеялась:
— Чего мне колдовать-то? Я и так все знаю. И про то, что было с вами, и про то, что будет. Тоже мне — задача… Ты вот, — она показала на полковника, — издалека идешь. Из такого далека, куда не всяк доберется.
Старуха внимательно рассматривала Антошина. Взгляд у нее был злой и очень умный. Полковник Николай Васильевич Антошин терпеть не мог, когда на него так смотрели.
Помолчав, старуха продолжила:
— Не один ты, Инородец. Вижу, не один ты по дороге идешь. Все время — не один. И в трудный миг придет к тебе товарищ откуда не ждешь.
То, что он не один, это понятно. Они все время с Малко идут, мальчишка и вправду стал его настоящим товарищем. Такого друга у полковника, пожалуй, и не было никогда.
Но вот что за товарищ придет в трудную минуту? Все тот же Малко? А может, Боровой? А может, ворон Вук с душой Стана? Или Кривош, Найдён или Даша? А может, Длинноволоска?
Вспомнив всех этих людей, Антошин удивился: кто бы мог подумать, что он так быстро отыщет в этом таинственном мире столько друзей?
Старуха посмотрела на Малко и вздохнула:
— Жалко мне тебя, парень… Ох, жалко!.. Вижу, что ты…
Антошин не дал старухе договорить:
— Пугать нас не надо! Ты рассказывай лучше, что нам дальше делать.
Яга ухмыльнулась, подошла к печке и начала мешать что-то в своем чугунке с таким видом, будто ни Малко, ни Антошина в избе не было вовсе.
Видно, обиделась старая, что полковник ее перебил. Вечно у него здесь, что ни сделает, все не так. Антошин растерянно огляделся, раздумывая, как бы сгладить ситуацию.
В окне мелькнула тень человека. Ну точно мелькнула! И Вук на улице не случайно так раскаркался.
Кто-то явно за ними следит. Кто? А вдруг Длинноволоска все-таки решила покинуть своего сумасшедшего мужа?
От этой мысли полковнику стало приятно. И он даже подумал извиниться перед Ягой за свою резкость.
Но его опередил Малко:
— Вы, бабушка, извините его. Он, как вы правильно сказали, из другой страны, из неясной, заоблачной. Не знает законов наших и правил.
Старуха оторвалась от чугунка:
— Правила — это то, что правильно. Верно то есть. Разве в твоей заоблачной стране считается правильным обижать старых людей?
Антошин промямлил какое-то сбивчивое извинение. Но это уже не имело ровно никакого значения.
С этого момента Яга ни разу не обратилась к полковнику, разговаривала только с Малко, будто Антошина здесь и вовсе не было.
— Значит, яблочки понадобились. — Прихрамывая, старуха подошла к Малко, погладила его по голове и произнесла тихо: — Есть, есть молодильные яблочки, которые в себе тайну бессмертия хранят. — Она помолчала и добавила печально: — Только они — клад.
— Клад?! — в ужасе повторил Малко. — Клад?!
От волнения мальчика начало трясти.
Полковник не понял, что так сильно поразило Малко, но решил, во избежание ненужных эксцессов и неловкостей, ни о чем больше не спрашивать.
Яга сочувственно улыбнулась.
— Да, клад… Ничего не поделать. — Старуха посмотрела серьезно и произнесла еще раз жестко: — Клад.
Малко, с трудом сдерживая слезы, спросил тихо:
— Цветок Перуна искать?
Старуха кивнула молча.
