И они начались.
Малко приступил к самому серьезному для себя вопросу:
— Ты правда не знаешь, что Сварог — наш главный бог?
Полковник улыбнулся виновато, как нашкодивший школьник.
— И тебе неведомо, — продолжал Малко, — что Сварог создал людей из камня? Что он — отец земного огня Сварожича? — Малко поднял глаза к небу и сказал еще тише: — Что однажды ударил он молотком по бел-горюч камню Алатырю, и открылась крыница, и растеклось по небу звездное молоко?
— Я не знаю этого.
— Тебе и вправду неизвестно, что Вырий — это место, куда попадают души умерших людей?
— Значит, Вырий — это ваш рай, — произнес полковник тихо, а громко спросил: — И что, в Вырий попадают все или только самые достойные? Ад у вас есть?
Даже в красном свете костра было заметно, как мальчик побледнел, услышав этот вопрос.
Малко перевел дыхание.
— Что такое «ад», я не знаю. Но скажи: разве среди умерших могут быть недостойные? Разве смерть не уравнивает всех?
«Понятно, — подумал Антошин. — Вырий — это демократический вариант рая. Если верить нашему Богу, то в рай попадают только достойные. А у них попадают все. Понятно».
— Откуда же ты идешь, если не знаешь таких простых вещей? — удивленно спросил Малко.
Полковнику хотелось сказать: «Парень, да какая тебе разница, откуда я иду? Главное, я иду по дороге, по которой вдвоем с тобой идти будет гораздо легче и веселее. Пойдем вместе, найдем молодильные яблоки, узнаем тайну бессмертия… Мне нужен проводник в этой странной и чудесной стране. Что тебе делать тут одному, сироте? А дорога — это всего лишь жизнь с приключениями. Пошли, а?»
Антошин посмотрел на мечи, лежащие рядом с парнем… На их гладких поверхностях воинственно играл огонь.
В любой момент Малко мог взять их и отсечь полковнику голову. Обозленного подростка ничто не остановит. Кроме чуда. Только чудо может уберечь обозленных детей от безрассудных поступков.
Но чтобы чудо породило не страх, а восхищение, его надо готовить постепенно.
Антошин знал, как убедить Малко идти вместе. Во всяком случае, попытаться. Но для этого надо было прикидываться. Надо было играть роль.
«Боже мой! — подумал Антошин. — Я превращаюсь в актера. Какой ужас!»
— Почему ты молчишь? — настороженно спросил Малко и взялся за рукоять меча.
И тогда Антошин произнес как мог торжественно:
— Я иду издалека. Из очень далекого далека.
— Оно столь далёко, твое далеко, что там даже не знают, что такое загово?р? Ты спрашивал меня, что я говорил Лиху Одноглазому? Значит, ты не знаешь, что загово?р помогает победить нечистую силу?
— Не знаю…
Малко удивился:
— А как же вы там, в вашем далеке, боретесь с нечистой силой?
— Нам трудно. Вот она и плодится, нечистая сила. Все плодится и плодится…
Мальчишка посмотрел сочувственно.
— В вашей заоблачной стране не знают, кто такие обры? Там не ведают, что это страшное племя людей, которые считают себя зверями? Твоим соплеменникам неизвестно, что обры запрягают наших женщин в повозки, словно быков?
Ах, вот, оказывается, зачем этот обр ощупывал ноги бедной матери Малко — проверял, годится ли она на роль быка. Ничего себе!
Антошину ужасно захотелось обнять парня за плечи, улыбнуться, сказать что-нибудь доброе.
Нельзя. Надо продолжать играть придуманную роль.
И Антошин, изо всех сил пытаясь не улыбаться, снова проговорил возвышенно и строго:
— Я иду из далекой заоблачной страны.
— Она что, дальше солнца, твоя страна?
— Моя страна дальше солнца и неба. Она дальше всего.
Мальчик задумался. Видимо, такое расстояние ему представить было невозможно.
Антошин понимал: осталось совершить чудо. Пусть какое-нибудь маленькое, но конкретное. Люди верят чудесам и готовы идти за волшебниками хоть на край света. Тем более когда люди только начинают жить.
«Найди человека!» — советовал ему таинственный Голос.
