предприятий тем, что целью здесь является не максимизация прибыли, а получение средств, необходимых для их дальнейшего развития.
Исследовательские университеты основаны на принципах элитности или совершенства во всем: качестве и результатах исследований, уровне подготовки своих абитуриентов и студентов, квалификации преподавателей, размерах привлекаемых финансовых средств. Всё это является предметом конкуренции глобального масштаба.
Процесс переноса американской модели университета в иные социокультурные ареалы везде имеет свои особенности. В Восточной Азии он принимает форму как прямого, так и частичного заимствования. В последнем случае возникают университеты постконфуцианского типа. В них сливаются во едино традиции конфуцианства и динамичной культуры современности. Но национальная идентичность при этом не утрачивается. В Западной и Восточной Европе, судя по всему, этот процесс происходит более драматично. Многие в сфере образования и в обществе восстают против внедрения классической западной модели университета. Им претит необходимость участвовать в «чемпионатах» по измерению количества публикаций и т. д. И их можно понять.
Российским вузам необходимо сосредоточиться на поиске своей национально-гармоничной модели, которая, с одной стороны, позволила бы сохранять и развивать «идею университета» как института с особой социокультурной миссией; а с другой – адекватно отвечать на вызовы глобализации. Найти такой баланс чрезвычайно трудно, но возможно. Такая модель может быть многовариантна в зависимости от множества факторов, в том числе от состояния и возможностей вуза, а также внешнего социокультурного контекста.
Для страны, конечно, хорошо, если и в образовании будет существовать «система производства» разных отрядов среднего класса. Это может существенно снижать риск внутренних неурядиц, цветных революций-переворотов, гражданских войн, диктатур и т. д. Средний класс придает государству стабильность. Но формирование в стране какого-то драйва, темпа, вектора развития – вот это всё-таки будет сильно зависеть от той сравнительно небольшой части системы образования, которая способна производить человеческий капитал, конкурентоспособный в планетарном масштабе.
13.3. Экспорт образования
Самый прибыльный бизнес – экспорт демократии.
Как отмечалось выше, важное направление формирования будущего России связано с имеющимися традициями качественного образования в ряде сфер: математика, физика, ИТ, биология и ряд других. В подобных областях нужно стремиться к достижениям лидирующих позиций международного уровня и «монетизации» результатов.
В первое десятилетие XXI века число иностранных студентов в мире удвоилось, достигнув, по оценке ЮНЕСКО, 4,2 млн человек. К 2025 году ожидается очередное удвоение: уже 8 млн молодых людей будут учиться за пределами своих стран. Вполне естественной кажется идея поучаствовать в дележе одного из самых быстрорастущих мировых рынков. Развитие экспорта образования – серьезная национальная задача для нашей страны. Нам есть что предложить, чему научить. В этом смысле особое значение приобретают ситуации, образующиеся в силу исторических причин, когда пересекаются разные культурные пространства и идентичности.
России для получения разнообразной пользы от имеющихся очагов качественного обучения прежде всего нужно формировать максимально эффективную именно для нашего развития систему образования. Лишь как о побочном эффекте можно потом думать и об экспорте образования. Пока Россия занимает весьма скромное место на мировом рынке экспорта образовательных услуг. Общий объем этого рынка (как высшего, так и послевузовского образования) оценивается экспертами в 200 млрд долл. По результатам 2016 года Россия с объемом экспорта в 1,46 млрд долл. занимает менее 1 % этого рынка. Но за десяток лет доходы российских вузов от экспорта услуг выросли более чем на 410 %: с 356,2 млн долл. в 2005 году до 1462 млн долл. в 2015- м[116].
Теоретически главным и перспективным направлением экспорта по ряду причин могли бы быть соседние страны: а) с ними мы несколько столетий жили в одном государстве; б) для многих русский язык – часть культуры, русскоговорящие диаспоры – значительная часть населения; в) наш образовательный комплекс в целом (школы – вузы – бизнес-школы – учреждения КПО) на порядок качественнее, чем в любой из стран бывшего СССР (отдельные продвинутые элементы, например бизнес-школы в Казахстане, у них уже есть, но в целом наша система образования заметно лучше).
Однако сотрудничеству в образовании есть противодействующие факторы: в силу причин, общих для всего человечества, мы обречены пройти через период очень сложных политических отношений с соседями.
Когда с культурой хуже, то возникает ненависть, которая периодически должна разряжаться…
Как правило, народы дружат с другими народами, отстоящими как минимум «через одного». Вспомним наше уважение к немцам, несмотря на все проблемы с ними в ХХ веке. Или почитание французов. С ближними соседями всё куда хуже. Вот и сейчас аналогичные процессы. Классический пример – ситуация на Кавказе. Отношения с Грузией известно какие. А вот с Азербайджаном и Арменией гораздо лучше. Несмотря на все сложности их двусторонних отношений.
К сожалению, из этой логики вытекает, например, малоутешительный прогноз касательно отношений как с Украиной, так и с Белоруссией. Там есть потребность сплотиться, для чего используется модель «противостояния русскому медведю». Как ни печально, но придется вырабатывать адекватную политику добрососедства: прагматичный, корректный, но четко-жесткий стиль общения и поведения.
