удар приводил к чувствительным травмам и достаточно тяжёлым увечьям. Проходила минута, и очередного неудачника выносили на руках. Вызывалась новая пара бойцов.
И вот, наконец-то, вышел на страшный и несчастный боевой помост неугомонный шутник Мин. С набедренной повязкой, белой тряпочкой на голове, он плавно крутился и изгибался под какую-то таиландскую музыку, чего-то пел и молился. Складывал ладони лодочкой и низко кланялся по-индуистски во все стороны. Показывал народу на бога в небе и на скрытую мудрость в голове. Что-то пританцовывал, подпрыгивал на одной ноге. Публика была в бешенном, здоровом экстазе. Он завоевал их симпатии. Загромыхали барабаны и дудки. Даже босс истерично захихикал от виденного. А против монаха выступил, ну, совсем неприятной наружности, какой-то, мягко и культурно говоря о спортсмене, образина обезьяньей внешности. Как и все, недалёкие умом люди, он был силён и нечувствителен к боли. Он грузно прошёлся по полу спортивного сектора зала, показал всем свои внушительные мышцы, постучал по прессу и голове. Ходил по помосту, как ополченец по полю, изрядно напившись водки. Даже попрыгал. Покрутился.
— Ну, рыло петушиное, давай! — поддел Мин соперника.
Следом, неожиданно и резко, сквозь сплошной шум зрителей, прозвучала звучная команда — бокс, и неприятный парень из Триады смело, обозлено, по-геройски ринулся в бой. Но Мин ловко и умело ушёл в сторону и дал хлёсткого пинка противнику под зад. Зал захохотал и дружно захлопал в ладоши. Гулко, вразнобой забили огромные барабаны. Соперник резко заработал в стиле прыгающей змеи и начал так быстро крутить кистями рук и тыкать ими вперёд себя, что чувствовалось, если бы Мин не уходил так ловко и вовремя от опасных ударов, то тот проткнул бы его насквозь своими корявыми, узловатыми пальцами. Прыжки с места и удары ногами сопровождались молниеносными тычками пальцев в голову или живот. Но Мин внешне, как-то не убедительно, как новичок из другой школы обучения, и совсем не боевого стиля, работал как крестьянин из ближайшей деревни. Вот он, как-то, вроде, повернулся боком и пальцы врага прошли мимо, удар второй рукой и тоже пустота. Вот монах опять вроде бы неловко упал, ноги скользнули вдоль пола, подцепили ноги его визави и тот грузно рухнул на пол. Но успел быстро вскочить приёмом — подъём разгибом. Мин начал вяло подниматься, и опять, как-то неловко оступившись, неправильно, неумело, что-то сделал, и его опасный противник снова упал от случайно зацепившейся рядом ноги. Это была подсечка крюком. Противник снова вскочил на ноги. И ногами начал наносить резкие и мощные удары в Мина. Но мимо. Вроде и близко находился монах, но жалящие удары проходили рядом в миллиметрах от тела. При одном из ударов Мин как-то суматошно, жёстко, противоударно заблокировал движение врага, тот взвыл от боли и сел на пол. Было видно, что голень соперника сломана. Часть кости торчала наружу и текла кровь.
Судья показал помощникам вынести травмированного с помоста. Зал был добр к спортсменам: аплодировали всем. Но больше, конечно Мину. Он кланялся снова под музыку, ходил кругами и показывал то на доброе небо, то на свою взбалмошную голову. Народ весело хлопал и звучно смеялся.
Пригласили на поединок следующую пару.
Босс недовольно шевелил губами. Жестом показал своему советнику, чтобы тот позвал кого-нибудь из бригадиров. Тот быстро выскочил из комнаты.
— Бездари! Олухи! — говорил он сам себе. — Да они не умеют драться. Дурачки. Они ничего не могут. Кого вести на исполнение задания?
Вошёл помощник. — Что-то я не могу найти их в зале, босс.
— Может они куда-то с бабами уединились, негодяи. Найди их, гони ко мне. Мы проигрываем чуть ли не всем. Из наших, ещё только двое выиграли свои бои и всё. Где наши страшные, непобедимые чемпионы? Такого ещё не было. Какие-то неучи из деревни бьют моих обученных бойцов. Позор. Заменю всех. А этим, может, отрублю руки. Зажрались сволочи, объелись, распоясались. Зажирели. А этот последний бой, вообще, позорище какое-то. Откуда этот чурка? Он и двигаться то правильно не умеет. Кривляка на полу. Гибкий и всё. Ёга, может, какой? Богомол. Как он ногу сломал нашему бойцу? Удара-то самого не было. Мистика. Из какой он школы?
— Узнаем, босс.
— Узнайте. Может перекупим этого парня? Что-то в нём есть. Деньги у нас есть.
Помощник быстро ушёл.
А в зале на помосте очередной нокаут. Вынос тела. Аплодисменты. Барабаны. Смех. Хохот. Зрители весело флажками машут. Ожидание нового нокаута. Как без этого? Без этого неинтересно. Жалко спортсменов. Но… Безумству храбрых поём мы песню. Публика тоже.
Босс сжал руками виски, закрыл глаза. Что-то резануло по мозгам. Он вскочил.
В комнату вбежал помощник:
— Босс, нигде не могу найти их.
— Я уже догадался. Возьми людей, проверь подвалы и все закрытые комнаты. Похоже, их убили. Охрану предупреди: в здании кто-то чужой. Но виду не подавайте. Пусть соревнования закончатся. Да, пока нет командиров, их замам скажи, пусть исполняют обязанности бригадиров.
Помощник, поклонившись, вышел.
Босс вынул пистолет из стола, сунул за пояс. Он крепко задумался: такого поворота событий он никак не ожидал. За свои семьдесят с лишним лет жизни такое не случалось. Всякое бывало, они готовы к борьбе, но кто противник? Неужели, кто-то против жены Мао готов выступать? Это не хорошо. Попадать меж двух огней — это всегда очень опасно. Если его трое командиров погибли, то… Но не отказываться же от денег. Так он потеряет лицо. Между Триадами существует соглашение о мирном существовании: нечего власть радовать. Ни с какой стороны не ожидалось подвоха. Что произошло? А знает ли
