ещё постоянно растущим, не нуждалась в сочувствии каких-то там, просто карликовых, недоростков республик.
А может взяться за преступность в стране? Организованную преступность. Коррупцию. Организованную в партии, в ЦК коррупцию. Это стоит большой политической игры. Под эту идею можно всех личных врагов извести. Народ поднять против скаредных и корыстных чиновников.
Министр довольно поморщился. Это лучше. Пора встречаться с прокурорами, судьями. Нужна полная статистика по этим темам. Но, есть ли она? Для глупого, порабощённого народа, всё это тщательно скрывалось. Если сейчас поднять безграмотно пену пропаганды, то народ может не понять и поднять антипартийное восстание. Наверное, стоит, да и пора спровоцировать супругу Председателя на выдвижение в первые лица. Она купится. Ей всё надо. Она всего хочет. Хочет быстро, сейчас. Многим влиятельным лицам в партии Китая это очень не понравится. Пора встретиться с Дэном. Он должен поддержать. Надо разыграть с ним начальную политическую фракцию против мадам Мао. А если он откажется? Или будет отнекиваться? Тянуть время. Он всегда очень осторожен. И лишнего слова не скажет.
Министр кисло, недовольно поморщился.
А может самому сидеть, выжидать? Но, что ты высидишь в семьдесят девять лет? Только болезни и старчество. Глупые мысли всё чаще одолевают тебя. Желание власти отгоняет грустные мысли. И это хорошо. В кого вцепиться? В кого?
Самонадеянный, но осторожный министр, незаметно для себя, быстро и крепко заснул. Громко, свистяще захрапел. Золотой стул великого Председателя, в сизой дымке, долго и сладко снился ему. И ему было хорошо. Пусть другие грызутся за власть. Он ещё поживёт. У него нет своей команды. Ему не о чем думать. Он политический статист. Ни жена Председателя, ни Дэн, никогда не возьмут его к себе. Он для них скрытый враг. Нужно готовить себе отход на третьи или четвёртые позиции и затихариться. Так лучше. Не грызи свою судьбу, не имея острых клыков. Пиши долгие, слёзные мемуары, скрытный горе политик. Твоё время уходит. Со смертью дяди он становится политическим пенсионером или трупом, как любят язвить журналисты. Ну и сволочи. До всего им есть дело. Трупом. Сами они трупы. Никчемные шуты, писаришки.
Министр медленно уходил в долгую сонную дремоту. Неописуемое внутреннее счастье в тихой дрёме; когда ты просто уходишь в космическую нирвану и нежно балдеешь от глубокого состояния нирванного блаженства. Нега. Пусть дураки бьются за власть, а мы лучше со стороны посмотрим. Так спокойнее. Это тоже политика. Тихая, незаметная, безобидная политика.
Сон — это наша лучшая часть скрытой, скромной жизни граждан земли.
Глава двенадцатая
Холод разума
«Короля играет свита,
Кровавых диктаторов — ХОЛУИ.
Нас ведёт общество.
Личность — обстоятельства.
В наше время политик говорит правду
только тогда, когда называет лжецом
другого политика».
Человеческий разум подозрительно странен, и очень. Для жизни странен своей постоянной необъяснимой критичностью к себе. Странен высокомерным снисхождением к прошлому. Особенно детства. Вроде, и можно принимать на веру всё, что имеется в реальной жизни.
Но. Но. Но.
Что-то поднимает нас выше прошлого, выше обыденного. Даже постоянную, ожидаемую будущность своей непредсказуемой ненужной смерти, принимаем, как вселенско, загадано заказанный, уже прошедший этап нашего понимания бытия и бренной жизни. Смерть своя, своим разумом, принимается, как виртуально прошедшее будущее. Но, которое когда-то там, в будущем, должно произойти по прихоти, какого-то там, хорошо известного всем, БОГА.
Вот как.
Это заказанное для ума, будущее с пониманием того, что обязательно произойдёт страшное, неизбежное в неопределённом настоящем будущем.
