согласится, свяжем снова…
— Демжис!
— Ладно-ладно.
Одним рывком он сорвал путы со старика и отступил подальше. Я заподозрила, что будь наш пленник настроен драться, самодельные верёвки его бы не сдержали. Мускулатура у него была замечательная, никакого брюшка, поджарый, словно высушенный солнцем. Пока он разминал руки, мы на смеси русского, английского и жестового языков рассыпались в извинениях и объяснили, что попали в беду, хотим есть и спать. Я бы на его месте выгнала наглецов пинками, но загадочный старик улыбнулся, показав идеально белые зубы, и махнул рукой на запасы — мол, выбирайте. Достал из-за груды веток в углу котелок и поманил за собой.
Через полчаса в бывшем внутреннем дворе бывшей крепости горел костёр, в котелке кипела родниковая вода, а я и Демжис, сидя на брёвнах, угощались из самодельной деревянной посуды. Быть гостями оказалось куда приятнее, чем захватчиками.
Если честно, мне до сих пор было стыдно. Ладно мой колдун-дикарь, но я, человек третьего тысячелетия, вести себя как подзаборный гопник… А ещё богов ищем.
— Демжис! Тебе перед ним не стыдно?
— Скажем так, в твоих рассуждениях есть правда. На его месте мы бы тоже защищались.
— Я просто подумала… Может, мы потому и не можем найти высшие силы, что ведём себя так? Ведь все религии предусматривают нравственное совершенствование…
— Чепуха! Магия это стихия, от морали не зависит. Другое дело, куда эта дорога ведёт.
— И всё-таки… Кстати, а что твоя мама-богиня говорит по поводу рая и ада? У вас такое есть?
— В эти вещи она меня не посвящала. Сказала, доживу — узнаю сам, а дурные дела аукнутся мне ещё на этом свете. Так уж устроено. Например, этот старик, если бы ты не уговорила развязать его, мог ночью освободиться и зарезать нас, — пояснил он, видя мой скепсис.
— Потому, что мы не профессиональные преступники. Те, кто умеют всё это обставить…
— Тоже плохо заканчивают. Что-то ты начала с проповеди добра, а теперь защищаешь криминал.
— Для местной полиции мы и есть преступники.
— Это да. Вон как нас ищут — летающую машину в воздух подняли.
Демжис умолк, и я различила дальний гул вертолёта. Вскочила.
— Чёрт! Ты бы ещё позже сказал!
— Что такое?
— Извините, мистер… Сударь… Как же к вам обратиться…
Старик, который молча, с большим интересом прислушивался к нашему разговору, улыбнулся.
— Малг, Настя! Май нейм из Малг.
— Малг, надо затушить костёр! Его могут увидеть с вертолёта!
Стемнело. Малг куда-то ушёл, предоставив нам комнату с запасами еды и самодельные свечи. Демжис натаскал веток, сделал из них «постель», и теперь мы оба сидели и медитировали на пламя свечи. Крохотный язычок, казалось, освещал только сам себя, стены терялись во мраке. Холодало, но разводить костёр было страшно — вертолёт уже несколько раз возвращался и пролетал над нами. Вот и сейчас рокочет вдали.
Я тоскливо прислушалась.
— Демжис! А давай найдёмся!
— Там полиция.
— Я уже сдаюсь! Холодно…
— Странно. Твой организм меняется таким образом, что ты не должна мёрзнуть. Вон, в ледяной речке проплылась и ничего, раньше я бы тебя неделю лечил.
— Не напоминай! — Я отчаянно заскребла когтями по камням. Звук вышел упоительно-мерзким. — Теперь ещё и страшно! Что дальше — шерсть, хвост? Потеря речи и разума?
— Не преувеличивай. В твоих переменах есть закономерность, пока неясная, но я думаю над этим. Потерпи совсем чуть-чуть.
Я свернулась клубком на охапке веток и тихонько хлюпала носом. Сверху меня накрыла куртка Демжиса.
Рокот вертолёта становился всё громче, пока не перерос в ураганный рёв. Наши спасатели садились на каменной площадке перед руинами замка.
— Если мы сдадимся… И покажем наши способности… Тогда попадём в цепкие лапы учёных. Они всё это изучат, может, подскажут нам что-то.
