— Ты сам своей власти над людьми не знаешь… Если ради тебя спецназы ФСБ и МВД собирались штурмом брать городок спецназа ГРУ, это уже говорит о важности твоей фигуры. И что бы за дело мне до этого… Так нет, влез на старости лет в авантюру. Мало того, что приказал ментовский бронетранспортер изуродовать. А потом еще и на прямой подлог пошел…
— Как это? — не понял я.
— Это я две роты поднял, — попытался перебить меня старший лейтенант Шершнев, думая исправить неважное настроение командира, отвлечь его от признаний, о которых сам он впоследствии, может быть, будет сожалеть.
— Молодец, правильно сделал, — констатировал командир отряда и повернулся ко мне. — Как это, спрашиваешь? А просто. Как только я отправил твою группу отдыхать, я написал командующему шифротелеграмму. Когда мне сообщили о попытке прорыва на нашу территорию спецназов ФСБ и МВД, я по дороге к проходной сделал два звонка. Первым приказал открыть огонь по головному бронетранспортеру, вторым попросил капитана Слонова звонком через ЗАС предупредить командующего о ситуации и о моих мерах противодействия. Слонов дальше пошел. Он сам написал мне якобы ответ командующего с приказом открыть огонь на поражение всеми имеющимися у меня средствами, включая вертолетную штурмовую авиацию. И прислал с поддельной шифротелеграммой сержанта. Сержант шепнул мне, что до командующего дозвониться не удалось, его ночью в кабинете нет, но срочная шифротелеграмма в его адрес уже отослана, а предыдущая, написанная мной, командующему была доложена несколько часов назад. Сержант передал якобы ответ командующего, написанный капитаном Слоновым. Сержант умница, тонко прочувствовал момент, когда майор из ФСБ внимательно слушает свое руководство. Успел объяснить. А Слонов — хорош! Ну, капитан! Ну, молодец! Писатель! Отдельные строчки я зачитал майору Алексеенко. О вертолетах в том числе. Он как раз разговаривал со своим командованием и после моих слов, которые по телефону передал, сразу получил приказ на «отбой».
Меня тем не менее грызло сомнение.
— Я не понимаю нерешительности спецназа ФСБ. Если двинулись, если начали, почему остановились?
— БМП начала стрелять до моего приказа, — ответил подполковник. — Менты сразу испугались. А спецназ ФСБ, похоже, только на свою репутацию рассчитывал. Нахрапом думал взять. За счет наглости. Не думали, что на сопротивление нарвутся. Да их и мало было. Как застряли, как остановились, все у них насмарку пошло. А тут и я подошел, переговоры начал и категорично предупредил о последствиях нападения на армию. Обещал рассматривать это как террористический акт. И майор Алексеенко, кажется, был не сильно решительно настроен. А на прощание сказал, что хотел бы, чтобы за него так же стояли, как за капитана Онучина. Просил тебе привет передать. Ты с ним знаком?
— Перед моим побегом из автозака майор Алексеенко, одевая на меня наручники, сунул мне в руку ключ от них. А за какое-то время до этого я во время совместной со спецназом ФСБ операции на своих плечах вынес с поля боя майора Алексеенко, старшего брата нынешнего майора…
— Опять сержант бежит… — заметил старший лейтенант Шершнев, перебивая мой рассказ. — Теперь, похоже, настоящая шифротелеграмма пришла…
Так и оказалось. За настоящую шифротелеграмму подполковнику Желтонову пришлось расписаться в журнале регистрации. И он сразу начал читать, хмуря брови. Но хмурился он недолго. Посмотрел на всех нас светлым взглядом.
— Командующий почти слово в слово подтвердил то, что я сообщил этому майору из ФСБ. И даже касательно вертолетной авиации… А что касается тебя, Максим Викторович, пойдем в кабинет, если выспался. Я тебе кое-что расскажу. Старлеев своих с собой бери. Их этот вопрос тоже, наверное, волнует.
А как он мог их не волновать, если речь шла об их жизни и смерти. Откуда среди людей, особенно военных, пренебрежение жизнью и смертью тех, кто младше по званию? Но это часто встречающееся явление. А о жизнях и интересах людей невоенных я вообще не говорю…
В кабинете подполковника Желтонова свет горел, похоже, всю ночь. По крайней мере, не пришлось включать его, когда подполковник вошел первым. Я вошел вторым и сразу направился к мягкому креслу, в котором уже сидел раньше. Не стал ждать, когда мне предложат, поскольку сидеть в этом кресле мне понравилось. Аграриев и Логунов сели рядом друг с другом лицом ко мне на стулья за приставным столом. Командир, естественно, занял свой рабочий стол с офисным креслом.
— Значит, дело у нас такое. Сразу командующий ответить не мог, потому что выяснял ситуацию в агентурном управлении, которому «Сектор «Эль» вместе с полковником Самокатовой подчиняется напрямую. Приказа на ликвидацию генерала Шарабутдинова Самокатовой никто не давал. В настоящий момент в отношении Алевтины Борисовны будет проведена негласная проверка, но на время проверки она не будет отстранена от исполнения своих обязанностей, следовательно, руки ее развязаны. Относительно подполковника Саенкова послан запрос в республиканское ФСБ, хотя он служит в Московском областном управлении, откуда и был на полгода откомандирован в Махачкалу. Будет проведена проверка и жены Саенкова адвоката Альбины Борисовны Самокатовой. Но это вовсе не означает, что ситуация для вас троих упростилась.
Если какие-то силы начали на вас охоту, они могут ее продолжить даже после возможного ареста сестер Самокатовых и Саенкова. Они же не самостоятельно всю черновую работу выполняли. Кто-то им помогал, и этот кто-то будет продолжать начатое. Более того, если раньше вы были только носителями опасной информации, которую могли разгласить, а могли и не разгласить, то теперь вы становитесь опасными свидетелями обвинения, которое могут полковнику и подполковнику предъявить. А это значит, что опасность для вас троих возрастает многократно. Можно отправить вас вертолетом
