лошадиных сил, у нас троих табун оказался мощнее, справились мы с работой без проблем. Выкатили и развернули в нужном направлении.
— Что там было, командир? — спросил Анатолий Аграриев.
— Два взрывных устройства. Первое — заметное, фугас для испуга. Это простая «подстава», чтобы отвлечь нас. Второе — серьезное. Взрыв от стартера. С поражающими элементами.
— Старая тактика. Кстати, та машина, что на дороге стоит, — объяснил Анатолий. — Я видел, как один по надобности выходил. Машина с местными ментами, которые нас здесь искали. Это они мины установили. И ждут, когда мы полетим. Чего доброго, еще и из автоматов поливать начнут, раз взорвать не сумели. Может, у них в машине и пулемет есть. Я так думаю, надо себя обезопасить.
— Надо бы, — согласился я. — Один пойдешь или поддержка нужна?
— Там всего двое или трое. Схожу… — Анатолий согласился почти равнодушно, словно вызывался выполнить скучную повседневную работу. — Подойду, поговорю, гранату в машину заброшу…
— А если издали узнают? — поинтересовался Логунов. — Наши фотографии ментам, думаю, давно показали. И в гриме и без грима. Проще мне отсюда отработать. Из винтовки. Тем более машина, похоже, даже не бронирована.
— С чего ты взял? — проявил свое сомнение я.
— Вижу, клиренс[18] большой. Бронированные — тяжелые. У них клиренс всегда занижается. Сам по себе занижается, даже если амортизаторы мощные, усиленные, а то и двойные. Они их обязательно ставят. Но для моей винтовки и бронированная машина — не проблема.
— Работай… — разрешил я снайперу.
— Начни с водителя, чтобы не уехали, — посоветовал Аграриев.
Винтовка была извлечена из кейса за секунды. С характерным щелчком зафиксировалась в держателе обойма на пять патронов. Только после этого старший лейтенант Логинов снял чехол с прицела и двинулся в направлении, откуда ему будет видно машину. Прошел, согнувшись, низинкой, потом поднялся на складку склона. Там, присев за кустом, навел винтовку на дорогу.
Прицеливался старший лейтенант недолго. Глушитель отработал неплохо, хотя нам, находящимся поблизости, выстрел было почти слышно. «Почти», потому что он сопровождался громким звуком удара. Пуля пробила стекло в машине и угодила в водителя.
Прошло не более двух-трех секунд, как прозвучал второй выстрел. Снова звук выстрела смешался со звоном пробитого лобового стекла.
Однако до того как снайпер выстрелил в третий раз, у нас за спинами раздался взрыв. В машине было, видимо, трое ментов, как и говорил Аграриев. И последний, понимая, что и его сейчас застрелят, активировал взрывное устройство с радиоуправляемым взрывателем, стремясь хоть как-то навредить нам. Надежда была на то, что мы не успели найти «сюрпризы».
Но я не зря относил взрывное устройство на ближайшую горку. От нас взрыв раздался достаточно далеко и повредить ни нам, ни автожиру он не мог, хотя и поднял над склоном тучу пыли, которую ветром несло на нас.
Снайпер посмотрел через плечо. Но не на место взрыва, а на меня и Анатолия, только чтобы убедиться в нашей безопасности. И тут же произвел три последовательных выстрела. Я догадался, что третьего противника в машине видно не было. И на заднем сиденье потребовалось прострелить все три пассажирских места.
Отстреляв обойму, старший лейтенант Логунов сразу сменил ее на новую, вытащил из-за спины пистолет-пулемет и дополнительно послал несколько очередей во внедорожник. Я догадался, что Сережа просто стекла бьет, чтобы убедиться в результативности своей стрельбы.
Завершив обстрел, он некоторое время рассматривал машину в оптику пистолета-пулемета, после чего быстро захватил свое оружие и перебежал к нам. Хотя наблюдать за ним сейчас было некому, перебегал старший лейтенант все равно пригнувшись, стараясь укрыться за высокой травой. И выпрямился только рядом с «Егерем», в кабину которого сразу убрал, пристроив между сиденьями, аккуратно уложенную в кейс винтовку. Сережа относился к винтовке как к живому существу, и я видел, как он перед первым выстрелом ладонью погладил ствольную коробку и что-то прошептал.
— Готовы… Все трое… Последнего пулей даже из машины выбросило. Он дверцу приоткрыл, выйти, похоже, хотел, чтобы за машиной спрятаться. Я его прямо через дверцу подстрелил. Лежит — ногами в кабине, головой на дороге…
— Нормально! — дал я оценку, хотя всегда не любил словесного смакования положения тел убитых. Люди умирают там, где их смерть застанет. И никто перед этим не думает, что сейчас будет убит. Лишь редким людям удается ощутить приближение смерти, но все равно большинство не успевают к ней приготовиться. Смерть — известная торопыга… Именно потому позы и выражения лиц убитых бывают, как правило, уродливы в отличие от тех, кто умирает в постели без мук. — Сережа! Командуй парадом! Лететь пора. А то внизу скоро новые менты появятся. На своих убитых посмотреть захотят…
— Бензин залейте. Одной канистры пока хватит. Вторую — в грузовой контейнер. Кто там полетит, попрошу не прикладываться. Это не коньяк и даже не «собака»!
— Емкость топливного бака? — спросил я.
— Кажется, восемьдесят пять литров. Но механик советовал полный не заливать. Тем более мы втроем летим. Вес лишний…
— Можно подумать, мы вторую канистру с собой не берем. И не залитый бензин ничего не весит… — проворчал Аграриев, но вторую канистру
