поставил в самый конец контейнера, а сам принялся заправлять автожир из первой.
— Я просто на слова механика ссылаюсь, — оправдываясь, объяснил Логунов.
Сам он обошел автожир по кругу, рассматривая его на предмет каких-либо повреждений. Повреждений не нашел, после чего сел в кабину с правой стороны, как в вертолете, каковым автожир частично и являлся. И стал работать педалями управления. Я наблюдал снаружи, желая прокомментировать положение и движение подкрылков и стабилизатора. Но все это, к моему удивлению, оказалось монолитным и неподвижным, шевелился только один вертикальный стабилизатор, и шевелился он синхронно, как мне было заметно, с передним колесом, что, вероятно, позволяло управлять автожиром и на земле, используя его как автотранспорт. Только позже я увидел, что на крыльях существуют еще и триммеры[19], которые тоже шевелятся.
Но пока еще я не понимал, чем и как управляется «Егерь». Однако старший лейтенант Логунов уже летал на нем и летал, судя по всему, неплохо. Я решил ему довериться, хотя и сам думал подучиться. В нашей службе сгодиться может многое, никогда заранее не знаешь, что и когда именно.
— Аграриев! Готовься к полету! — Я предложил старшему лейтенанту занять место в багажном отсеке, где было явно тесно, кроме того, там сильно дуло от винта, расположенного прямо перед тобой, если садиться лицом вперед. При этом у меня была надежда, что старший лейтенант не рискнет усесться в кабину, оставив открытое ветрам место для командира.
Анатолий со своей участью уже, кажется, смирился, только притащил из кустов маскировочную сетку, постелил в металлический ящик, чтобы было мягче, залез туда, невообразимым образом сложился до предельно компактных размеров и даже умудрился укрыться сверху маскировочным покрывалом. Причем укрылся так, что само покрывало частично оказалось под ним и не могло в полете вырваться наружу, чтобы флагом развеваться на ветру. Второй конец покрывала старший лейтенант тоже как-то умудрился под себя подсунуть. А от ветра трехлопастного толкающего винта лицо защищали противоосколочные очки, который Анатолий опустил со своего шлема на лицо. Очки оставляли открытыми только нос и рот, больше чем наполовину закрывая и щеки. Приходилось надеяться, что во время полета он не будет сильно раскрывать рот и его не накачает ветром до размеров воздушного шара.
Я сел в кабину слева и со стуком закрыл за собой дверцу. Закрывалась она, как у машин советского автопрома, с громким звуком и основательным усилием. Логунов только что захлопнул свою дверцу и уже держал руку на ключе зажигания. Сразу повернул его, раскручивая сначала стартер, а потом включил еще что-то достаточно шумное, что заставило вибрировать весь «Егерь».
— Что это за зверь так воет? — поинтересовался я, надеясь освоить автожир хотя бы на начальном уровне. Пусть пока теоретическом.
— Ротор раскручивается. Чтобы вертолетный винт завертелся. Без него разгон будет слишком большим. В воздухе ротор выключится, и винт перейдет в свободное вращение.
— Какие здесь приборы? — указал я на панель управления, в сравнении с панелью приборов вертолета совершенно простую. Почти все было мне понятно. — Полетели и рассказывай мне, что делаешь.
— Купить такой хочешь, командир? — спросил Сережа.
— Все может быть. Главное, научиться хочу. В жизни все может сгодиться. Все под богом ходим и не знаем, что нас за углом ждет — автожир или космический корабль. Говорят, после нашей жизни новая нам неизвестностью грозит…
Логунов, кажется, слегка обиделся.
— Не рано ли, товарищ капитан, меня хоронить собрался? Я думаю, что буду еще на что-то годен. — Старший лейтенант, видимо, вовремя понял абсурдность своих подозрений и резко пошел на попятную. — Хотя научить простейшим вещам сам могу, без инструктора. Тому, чему меня самого научили. Управление, как и в вертолете, осуществляется педалями и рычагом. — Он показал на рычаг глазами, но шевелить им не стал, хотя мы еще стояли на земле, где можно было демонстрировать управление без опаски. — Педали управляют триммерами, которые, в свою очередь, позволяют совершать маневры. Идем дальше. Вот здесь, на рычаге, прямо под пальцами, джойстики электродвигателей, которые помогают производить тангаж[20], крен или поворот в горизонтальной плоскости, то есть то же самое, что у вертолета. Как я понимаю, вся система управления у вертолета и позаимствована, хотя утверждать не буду, поскольку вертолетом управлять не доводилось и лицензии я не имею. Даже не обучался. Обещали направить когда-то на курсы, но потом обстоятельства некоторые помешали, в другое место меня отправили. Но ты, командир, эту систему должен знать отлично.
Я не помнил, говорил ли я при Логунове о том, что имею лицензию на управление вертолетом, но он это откуда-то, похоже, знал. Может быть, от Аграриева.
— Полагаю, что я с ней знаком, — ответил я скромно.
— Но это только система управления, а система механики другая. И тангаж, и крен производятся за счет смещения оси втулки ротора, за счет чего верхний винт смещается в нужном направлении. Это основное, что нужно запомнить. Это и само включение ротора до взлета. Остальное я покажу уже во время полета. Но сильные крены делать здесь невозможно, тем более нам. А то выроним Аграриева из ящика. А он уверен, что ему «в ящик играть» еще рано… И в грузовом контейнере нет ремней безопасности, пристегнуться Аграриеву нечем. Ну что, пошли на разгон?
— Пошли… — Набычившись, согласился я угрюмо. Угрюмо потому, что подумалось: наш взлет может быть замечен ментами, которые около фур
