находятся, и теми, кто, возможно, едет им в подкрепление. Насчет расстрела внедорожника рядом с «Егерем» уже наверняка известно. Мимо уже много машин проехало. Кто-то, если сам не остановился, желая оказать помощь, позвонил в полицию. А если остановился, тем более позвонил, потому что после пули калибра десять и три десятых миллиметра помощь уже никому не потребуется. А калибр этот совсем не армейский. Такой может быть только у спецназа. Значит, могут догадаться, кто здесь действовал. Да и автожир «Егерь», который был заминирован, вероятно, уже полиции известен. Так что в полете нас могут засечь.
Когда мы выкатили «Егерь», то поставили его так, чтобы он мог разгоняться почти по ровной поверхности. Эта поверхность тянулась немногим больше, чем на сотню метров, как я проверил по дальномеру прицела на своем пистолете-пулемете.
— Дистанция разгона на взлете? — спросил я.
— При полном безветрии — до сотни метров. Сейчас ветер встречный, хватит и половины даже с перегрузом. «Егерь» терпит боковой ветер до скорости шесть метров в секунду. А вообще полеты совершаются даже при ветре пятнадцать метров в секунду. В штормовых условиях. Но тогда летают только асы…
— То есть, когда уже ни самолеты, ни вертолеты не летают?
— Да.
— Вот бы нам сейчас такой…
— Командир, я еще далеко не ас.
— Обстоятельства заставят, станешь асом. Я тоже никогда не совершал посадку вертолета на авторотации. Но пришлось — и сделал. И ты — придется лететь, полетишь и в шторм.
— А что, управление здесь простое, я бы согласился попробовать, — заявил Сережа.
— Управление простое… Почему же тогда автожиры не ставят на вооружение армии? Хотя бы в спецназ.
— В нашу армию — не ставят. В китайской, к примеру, они служат. А китайцы далеко не дураки. Они знают, что армии нужно. Я слышал, что сейчас в Ваханском коридоре в Афганистане[21] летает целый полк китайских автожиров. Уйгур с воздуха бьют, которые ИГИЛ присягнули и в Афган сбежали.
Тем временем «Егерь» начал разгон, но взлететь не мог долго, только метров через восемьдесят оторвал колеса от земли.
— Ну да, конечно, — сам себе сказал старший лейтенант Логунов. — Я думаю, взлетать не хочет. Но ведь раньше я один летал или с инструктором. А теперь нас трое. Вы вдвоем с Аграриевым килограммов сто шестьдесят весите…
Что мне сразу в автожире понравилось, так это возможность визуального контроля уровня топлива. Прозрачная трубка выходила прями в салон, и пилоту легко было посмотреть, сколько топлива у него в наличии. Не требовалось ориентироваться на показания приборов, которые даже в автомобиле часто врут.
Мы уже находились где-то в Ставропольском крае, когда старший лейтенант Логунов сообщил:
— Здесь место для посадки есть. А дальше будет или не будет, неизвестно.
Я посмотрел в навигатор своего «планшетника». Хотя карта там была подробная, топографическая, она не давала представления о том, пригодны ли поля и луга, что лежали впереди, для посадки. На карте вполне могла выглядеть степной равниной обычная пашня. А совершить посадку на пашне может, пожалуй, только автожир с тракторными колесами. Да и в этом случае посадка может оказаться рискованной.
— Лететь устал? — спросил я.
— Хуже. Бензин не совсем на исходе, но лучше долить, — Сережа пальцем показал на прозрачную трубку, на которую обращал мое внимание еще раньше. — Сядем, канистру зальем и дальше двинемся…
— Дашь покататься? — попросил я.
— Хочешь, командир, попробовать посадку совершить? Как на вертолете во время обучения? У нас Аграриев не вылетит из своей коробки? А то потеряем коллегу…
Значит, если я не сообщал, как учился, то об этом рассказал ему Аграриев. Иначе откуда Сережа мог знать такие подробности. Не от Самокатовой же.
Сережа не проявлял желания стать инструктором летного дела. Я, впрочем, и не настаивал. Хотя время свободное у нас было, и его как-то следовало убивать. Но лучше убивать время, чем живых людей.
Примерно в это же время мне на трубку позвонили с неизвестного номера. Я почему-то подумал, что звонит жена, хотя она моего нового номера не знала, но пути разведки не публикуются в прессе, их не знает никто, и в батальоне какими-то путями могли уже узнать и этот номер, а потом передать жене, чтобы со мной связалась. Но я ответил, на всякий случай, аккуратно, себя не называя:
— Слушаю вас внимательно…
— Макс Викторович, — я узнал голос подполковника Желтонова, на голос моей жены совершенно не похожий. — Меня тут спрашивают, что на
