изъяном, довольно характерным для порядочного человека, – слишком верил в людей.
«Можно подумать, ты справилась лучше», – тут же упрекнула себя Мараси.
С пистолетом в руке Тельсин спокойно сошла по ступенькам:
– Ну и кавардак.
– Кавардак? – переспросил Эдварн. – Я думаю, получилось неплохо.
– Я позволила Ваксиллиуму уйти.
– Ты попала в него трижды, – напомнил Эдварн. – Он все равно что покойник.
– И ты в это веришь? – спросила Тельсин.
Эдварн вздохнул:
– Нет.
Кивнув, Тельсин присела рядом с Ме-Лаан и хладнокровно вонзила в нее нож. Стерис вскрикнула.
– Что ты с ней сделала? – спросила Мараси.
Ей не ответили, но Мараси и так догадывалась: существовали жидкости, которые, будучи введенными в тело кандра, на время лишали это существо способности двигаться и сохранять форму. Видимо, пока Мараси не сводила глаз с Костюма, Тельсин использовала такой препарат против Ме-Лаан. Сопротивляться кандра не могла – слишком сильно она была искалечена.
Вскоре Тельсин вытащила из тела Ме-Лаан штырь. Сунула в карман и продолжила копаться в теле кандра. Костюм подошел к Мараси, и через дыру в рубашке между его ребрами блеснуло что-то металлическое. Штырь – меньше и изящнее тех, что были у Железноглазого.
Так они не просто экспериментировали с гемалургией – они использовали штыри, чтобы обрести силу…
Тельсин наконец-то вытащила из бедной Ме-Лаан второй штырь и сунула его в тот же карман. Тело кандра расплавилось, превратившись в зеленовато-коричневую кашу из плоти и мышц, и вытекло из одежды, оголив кости; череп из зеленого хрусталя слепо уставился в потолок.
Тельсин указала на яму, в которую упал Ваксиллиум:
– Догони его.
– Я? – переспросил Костюм. – Мы ведь можем подождать, пока…
– Не можем, – отрезала Тельсин. – Ты знаешь его лучше кого бы то ни было. Проверь. Он наверняка все еще жив. Мне попадались камни менее прочные, чем мой брат.
Костюм со вздохом кивнул, и они с Тельсин обменялся оружием. Перезарядив доставшийся ему алюминиевый пистолет, Эдварн направился к яме. Мараси глянула на Тельсин, которая наблюдала за останками Ме-Лаан, но винтовку держала наготове.
Может на нее напасть? Костюм… подчинялся своей племяннице. Тельсин была не просто членом Круга – она имела более высокий ранг, чем дядя Ваксиллиума. И явно была алломантом – достаточно вспомнить, как она использовала алломантическую гранату.
Костюм спустился в яму при помощи веревки. Через некоторое время Мараси услышала снаружи шаги, и вскоре в комнату ворвались солдаты в униформе, которую она уже видела на тех, что были в ангаре.
– Коротышка, – нетерпеливо проговорила Тельсин, – Уэйн. Вы его упустили?
– Сэр? – переспросил один из солдат. – Нет, мы его не видели.
– Проклятье! – выругалась Тельсин. – Куда подевалась эта крыса? Мне нужно как можно больше людей, чтобы прочесать коридор и равнину снаружи. Он чрезвычайно опасен, в особенности если припас еще один флакон с темпосплавом.
Мараси повернулась к Стерис, которая все еще глядела широко распахнутыми от потрясения глазами в дыру, куда упал Ваксиллиум. Аллик держал Мараси за руку, и она видела его глаза в прорезях маски.
– Я вызволю нас из этой передряги, – шепотом пообещала она обоим.
Как-нибудь.
«Он нас выдаст… Ты же знаешь, он это сделает».
Вакс перекатился на спину и уставился вверх. Тьма. Стены ямы были неровными – он помнил, как во время падения ударился о какой-то изгиб, – и вот теперь он на самом дне.
Ржавь… почему все плывет перед глазами, если ничего не видно? Вакс нащупал оружейный пояс, достал флакон и осушил его, пополнив свои металлические резервы.
«Ты идешь? Ну конечно нет. Ты же не любишь рисковать».
Нет. Кое-что он все-таки видел. Одинокую свечу посреди черноты. Вакс моргнул – и свеча исчезла. Видение из прошлого. Воспоминание…
«Свет в темной комнате. Зажженный, чтобы отвлечь…»
Вот чем было то возвышение в зале наверху. Браслеты никогда там не лежали. Люди, которые возвели храм, специально оставили осколки стекла и пустую подставку на пьедестале – все это части уловки. Но они допустили ошибку.
